правительство через своих послов в Париже и Лондоне тщетно взывало о помощи»  
[171]. К записям за 5 сентября 1939 г. тема предательства Франции вновь 
поднимается:  «Командование союзников умышленно распространяло ложную 
информацию о положении на фронте, чтобы ввести в заблуждение мировую 
общественность, будто французские войска наступают и оказывают реальную военную 
помощь Польше. Западная печать подняла большую шумиху, когда французские части 
продвинулись 9-12 сентября в предполье Западного вала на участке Шпихерн, 
Хорнбах шириной около 25 км и на глубину до 7-8 км., не встречая сопротивления 
немцев, которым было приказано уклоняться от боя… Это было еще одно 
доказательство того, что союзники не думали всерьез помогать Польше»  [172]. Но 
ведь для Франции спасение Польши было спасением самой себя, как же можно писать,
 что она  «не думала всерьез помогать Польше»?  Тем более, что в комментариях к 
14 августа редактор раскрыл технологию (этапность) этой помощи:  «В марте 1939 
года, вскоре после захвата Гитлером Чехословакии, западные державы начали с 
Польшей переговоры, которые завершились подписанием 19 мая 1939 года 
франко-польского секретного военного протокола (4 сентября дополнен 
политическим соглашением) и 25 августа – англопольского договора о военных 
гарантиях. Франция обязывалась в случае германской агрессии против Польши 
немедленно подвергнуть бомбардировке с воздуха военные объекты Германии и 
провести ряд наступательных операций с ограниченными целями против немецкого 
Западного фронта. После 15-го дня мобилизации, когда большая часть германской 
армии должна была ввязаться в боевые действия в Польше, французы должны были 
организовать широкое наступление основными силами»  [173].
 Англия и Франция объявили мобилизацию 1 сентября, а 3-го вступили в войну. 5 
сентября Франция, исполняя договоренность с Польшей, провела частную 
наступательную операцию. Полякам нужно было продержаться всего 15 дней, пока 
Франция не закончит мобилизацию! Не смогли удержать западных границ – черт с 
ними! Отходите на рубежи Нарев-Висла-Сан и закрепляйтесь там! Армию 
отмобилизовали, все было – воюйте! Но это же поляки…
 В первый день войны из Варшавы скрылся президент Польши Мосцицкий. 4 сентября 
начало паковать чемоданы, а 5-го удрало и все правительство [174]. Этому 
предшествовала директива, которую маршал Рыдз-Смиглы, главнокомандующий 
польской армией, сменивший на посту диктатора Польши Пилсудского, дал польской 
армии. 3 сентября (на третий день войны, напомню) он приказал Главному штабу:  
«В связи со сложившейся обстановкой и комплексом проблем, которые поставил ход 
событий в порядок дня, следует ориентировать ось отхода наших вооруженных сил 
не просто на восток, в сторону России, связанной пактом с немцами, а на 
юго-восток, в сторону союзной Румынии и благоприятно относящейся к Польше 
Венгрии…»  [175]
 Этот приказ поразителен даже не тем, что всего на третий день войны речь пошла 
не об уничтожении прорвавшихся немецких колонн и даже не об отводе войск на 
рубеж Нарев-Висла-Сан, а о бегстве. Поразительно, что закуток польской 
территории у  «союзной Румынии»  (она им была союзная против СССР, а не против 
Германии!) был шириной едва ли 120 км и не имел ни естественных, ни 
искусственных рубежей обороны. Речь заведомо шла не о том, чтобы сохранить там 
«остатки государственности», а о том, чтобы удрать. И с военной точки зрения 
этот приказ поражает. Для того чтобы с западных границ отвести польские дивизии 
на юго-восток, им нужно было двигаться вдоль фронта наступающих немецких 10-й и 
14-й армий, которые шли на северо-восток к Варшаве. А польским дивизиям у 
Восточной. Пруссии надо было отступать на юг – навстречу наступающим немцам. 
Немцы с первого дня войны посылали авиаразведку в тревоге, не ведутся ли 
окопные работы на рубеже Нарев-Висла-Сан [176], но, как видите, тревоги их 
оказались напрасными: поляки с ходу начали драп в Румынию. А 11 сентября уже и 
до немецкого генштаба дошла от румын информация:  «Начался переход польских 
кадровых солдат в Румынию»  [177]. И остается вопрос, зачем Рыдз-Смиглы отдал 
этот идиотский, невыполнимый приказ? Ответ один: ему и правительству нужен был 
повод к бегству. Если бы войска отходили на рубеж Нарев-Висла-Сан и 
закреплялись там, а  «гнуснейшие из гнусных»  удрали бы в Румынию, как бы это 
выглядело? А так польские трусы могли смело драпать под предлогом того, что к 
Румынии, дескать, вся армия отступает.
 Приказ Рыдз-Смиглы ушел в войска 5 сентября [178], и французские представители 
при командовании польской армии смогли узнать о нем не сразу. Но 6 сентября 
утаить замыслы польских  «гнуснейших»  уже было нельзя. В «Катынском синдроме» 
авторы пытаются этот вопрос извратить так:  «Французский посол в Польше Л. 
Ноэль уже 6 сентября предложил перевести польское правительство во Францию, а 
11-го он обсуждал этот вопрос с Беком, одновременно начав переговоры с Румынией,
 но не о пропуске польского правительства, а об его интернировании. У Ноэля на 
примете был другой, свой кандидат в премьеры – генерал В. Сикорский»  [179]
 Как вам это нравится? Франция начала войну и уже проводит частную 
наступательную операцию на западном фронте против Германии, а посол Франции в 
это время пытается обезглавить союзника Франции и тем вызвать его поражение? А 
не боялся ли Ноэль, что его за это немедленно отзовут из Польши и сунут его 
голову под нож гильотины? На самом деле, разумеется, это поляки начали просить 
французского посла вызволить их из Румынии. Для того чтобы сбежать в Румынию, 
полякам никакой помощи не требовалось (бегают они быстро), но Румыния была 
нейтральной, следовательно, обязана была интернировать (арестовать) всех 
поляков до окончания войны. А окончание войны – это соглашение между главами 
воюющих государств. Но поскольку сбежавшее из Польши польское правительство под 
арестом в Румынии такое соглашение технически не могло заключить, ему 
предстояло сидеть под арестом в Румынии всю оставшуюся жизнь. Вот наглые