считать поляков недочеловеками. Однако это презрение пришло позже, вначале 
симпатии были искренними и базировались на органической ненависти нацистов к 
коммунистам, а польской элиты к русским, что тогда, как вы понимаете, было 
одним и тем же. При этом напряженность между Польшей и Германией сглаживалась 
тем, что Гитлер (как он писал в «Майн Кампф») был противником мелкого собирания 
немецких земель, он призывал решить вопрос о жизненном пространстве Германии 
сразу и по-крупному.
 Вот соответствующие места из интимного дневника Геббельса (выделено им):
  «18 августа 1935 г. …Фюрер счастлив. Рассказал мне о своих внешнеполитических 
планах: вечный союз с Англией. Хорошие отношения с Польшей.  Зато расширение на 
Востоке. … 
  29 декабря 1935 г. Воспоминания Пилсудского. Жизнь бойца! Что за время, в 
котором живут такие люди! Я прямо горд, что я современник этого великого 
человека. 
  9 июня 1936 г. Фюрер предвидит конфликт на Дальнем Востоке.  Япония разгромит 
Россию. Этот колосс рухнет.  Тогда настанет и наш великий час.  Тогда мы 
запасемся землей на сто лет вперед»   [86].
 Когда в сентябре 1938 г. поляки стали сосредоточивать войска у границ 
Чехословакии, СССР внятно предупредил Польшу, что если она вздумает напасть на 
чехов, Советский Союз разорвет пакт о ненападении с ней без особого уведомления 
[87]. Гиена поджала хвост, но бросилась не в Лигу наций, и не к своему военному 
союзнику – Франции, а к главарям Рейха. Посол Польши в Германии 1 октября 
1938 г. сообщал в Варшаву:
  «Затем он  (Риббентроп. –  Ю.М. )  изложил позицию правительства рейха. В 
связи с Вашей, г-н министр, беседой с фон Мольтке он заявляет следующее:  
  1. В случае польско-чешского вооруженного конфликта правительство Германии 
сохранит по отношению к Польше доброжелательную позицию. 
  2. В случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по 
отношению к Польше позицию более чем доброжелательную. При этом он дал ясно 
понять, что правительство Германии оказало бы помощь. 
  Затем я был приглашен к генерал-фельдмаршалу Герингу… и это он особо 
подчеркнул, в случае советско-польского конфликта, польское правительство могло 
бы рассчитывать на помощь со стороны германского правительства. Совершенно 
невероятно, чтобы рейх мог не помочь Польше в ее борьбе с Советами. 
  …Во второй половине дня Риббентроп сообщил мне, что канцлер сегодня во время 
завтрака в своем окружении дал высокую оценку политике Польши. 
  Я должен отметить, что наш шаг был признан здесь как выражение большой силы и 
самостоятельных действий, что является верной гарантией наших хороших отношений 
с правительством рейха»  [88], – радостно сообщил посол, тем более что в связи 
с отказом Праги от борьбы СССР не смог в 1938 г. испортить Польше радость от 
удачной агрессии.
 Эксперты Главной военной прокуратуры РФ в своем Заключении авторитетно 
заявляют:  «В 1939 г. вовремя переговоров Ю. Бека с руководством фашистской 
Германии немецкая сторона дважды пыталась склонить польскую к сотрудничеству, 
направленному против СССР, но Бек не согласился участвовать в этой акции» –  и 
из этого текста однозначно получается, что в 1939 г. нацистские развратники 
сделали девственнице Польше гнусное предложение, а нежные девичьи губки в ответ 
заявили: «Никогда! У меня пакт о ненападении с СССР и я его первая не разорву!» 
Давайте усомнимся в порядочности экспертов ГВП РФ и сами прочтем (из записей 
Риббентропом беседе Беком в 1939 г.), что именно шептали нежные девичьи губки 
Польши немецким соблазнителям.
 «6  января 1939 г. Мюнхен… Я заверил Бека в том, что мы заинтересованы в 
Советской Украине лишь постольку, поскольку мы всюду, где только можем, чинили 
русским ущерб, так же как и они нам, поэтому, естественно, мы поддерживаем 
постоянные контакты с русской Украиной. Никогда мы не имели никаких дел с 
польскими украинцами, напротив, это строжайше избегалось. Фюрер ведь уже 
изложил нашу отрицательную позицию в отношении Великой Украины. Все зло, как 
мне кажется, в том, что антирусская агитация на Украине всегда оказывает, 
разумеется, некоторое обратное воздействие на польские нацменьшинства и 
украинцев в Карпатской Руси. Но это, по моему мнению, можно изменить только при 
условии, если Польша и мы будем во всех отношениях сотрудничать в украинском 
вопросе. Сказал Беку, что, как мне кажется, при общем широком урегулировании 
всех проблем между Польшей и нами можно было бы вполне договориться, чтобы 
рассматривать украинский вопрос как привилегию Польши и всячески поддерживать 
ее при рассмотрении этого вопроса. Это опять-таки имеет предпосылкой все более 
явную антирусскую позицию Польши, иначе вряд ли могут быть общие интересы. 
  В этой связи сказал Беку, не намерен ли он в один прекрасный день 
присоединиться к антикоминтерновскому пакту. 
  Бек разъяснил, что сейчас это невозможно, деятельность Коминтерна 
подвергается в Польше судебному преследованию, и эти вопросы всегда строго 
разделяли от государственных отношений с Россией. Польша, по словам Бека, 
делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских 
мер, но если она заключит по этому вопросу политический договор с Германией, то 
она не сможет поддерживать мирные добрососедские отношения с Россией, 
необходимые Польше для ее спокойствия. Тем не менее Бек пообещал, что польская 
политика в будущем, пожалуй, сможет развиваться в этом отношении в желаемом 
нами направлении. 
  Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений маршала 
Пилсудского в этом направлении, то есть от претензий на Украину. На это он, 
улыбаясь, ответил мне, что они уже были в самом Киеве и что эти устремления,