отдыхали в Крыму, то как должен был себя чувствовать обыватель в Польше или 
Прибалтике? Обыватель, который со своей земли с трудом мог прокормить семью, а 
семьи своих детей кормить уже было нечем; обыватель, который считал за счастье 
устроить сына матросом на иностранное судно в надежде, что когда-нибудь лет 
через 5 это судно вновь зайдет в Ревель.
 Да, в городах этих стран было несколько магазинов, чьи витрины блистали 
богатством товаров со всего мира, и был какой-то процент населения, который мог 
в этих магазинах покупать. И этот процент голосовал против присоединения к СССР.
 Но что эти, действительно враги народа, могли сделать против толп обывателя, 
который стремился в СССР и был абсолютно прав в своем стремлении? Президент 
Литвы Бразаускас, когда еще был первым секретарем ЦК компартии Литвы, на Съезде 
советов СССР рассказывал о том, что он видел в Литве в 1940 г. Он говорил, что 
в его районе крестьяне всех хуторов без колебаний проголосовали за советскую 
власть и за присоединение к СССР, а в это время в этом районе еще не было не 
только ни одного советского солдата, но никто еще и не видел ни одного 
советского человека.
 Правда, у Польши не было никаких экономических оснований иметь то жалкое 
состояние, в котором пребывали прибалты. На территории Польши было достаточно 
полезных ископаемых: железные и цинковые руды, нефть; по запасам каменного угля 
она занимала третье место в Европе. Прекрасно развита водная система, обширная 
сеть железных и автомобильных дорог и, главное, мощная промышленность, 
доставшаяся Польше в наследство от трех бывших империй. Однако, при мощностях 
добычи каменного угля в 60 млн. т. его добывалось около 36 млн. т., при 
мощностях по производству чугуна в 1 млн. т., его выплавляли 0,7 млн. т., при 
мощностях по производству стали в 1,7 млн. т. ее производили 1,5 млн. т. даже 
такого ликвидного товара, как нефть, производили 0,5 млн. т., хотя в 1913 г. ее 
качали 1,1 млн. т. [40]. До самой войны Польша ни разу не достигла уровня 
производства 1913 г. и при населении, равном 1,6% от мирового, производила 
всего 0,7% промышленной продукции мира [41]. При этом, при годовом предвоенном 
бюджете в 2,5 млрд. злотых Польша имела государственных долгов 4,7 млрд. [42] и 
по 400 млн. злотых ежегодно вывозилось из страны в качестве процентов по займам 
и дивидендов [43].
 Чтобы понять, насколько СССР был богаче Польши, давайте сравним их бюджеты в 
расчете на душу населения. Рубль стоил 0,774 г. золота и уже к 1925 г. 
котировался на валютных биржах Стамбула, Милана и Стокгольма [44], в Москве он 
продавался выше номинала: за 10-ти рублевую золотую монету давали 9 руб. 60 коп.
 купюрами [45]. В 1937 г. немцы за доказательства организации заговора 
генералов во главе с Тухачевским запросили 3 млн., рублей золотом. СССР 
выплатил банковскими купюрами, и немцы, взяли их без сомнения, в их золотой 
стоимости.
 Номинал польского злотого был 0,169 г. [46] При населении Польши в 35 млн. 
человек из ее бюджета на 1938/1939 финансовый год (2,5 млрд. злотых) в расчете 
на одного польского гражданина приходилось 12 г золота. В 1938 г. бюджет СССР 
составлял 124 млрд. руб. [47], при населении в 170 млн. человек на одного 
советского человека приходилось 564 г. золота – в 47 раз больше, чем в Польше! 
У СССР даже в 1928 г. бюджет на душу населения был уже в два раза больше, чем у 
Польши в 1938 г. На 1937 г. в бюджете Литвы на одного человека приходилось 16 г 
золота [48], Латвии – 13 г. [49]
 Тяга соседей к Советскому Союзу накануне Второй мировой войны была огромна. 
Что говорить о нищей Польше, посмотрите, как описывают венгерские историки 
состояние общества в общем-то не бедной по европейским меркам Венгрии. Власти в 
Венгрии ненавидели СССР не меньше, чем шляхта. Достаточно сказать, что в начале 
1939 г. Венгрия официально примкнула к антикоминтерновскому пакту – странам оси.
 Венгерские коммунисты были посажены в тюрьмы. (Чтобы освободить лидера 
венгерских коммунистов М. Ракоши, Советский Союз обменял его на хранящиеся в 
музеях знамена венгерских гонведских полков, которые русские полки взяли 
трофеями в походе 1848—1849 гг.). Таким образом, пропаганда собственно 
коммунистических идей в Венгрии была ослаблена до предела. Кроме того, венгры, 
как старая имперская нация, умели вести себя с входящими в состав государства 
народами, и межнациональные конфликты в Венгрии были редкостью.
 Тем не менее:  «В конце 30-х – начале 40-х гг. в Закарпатье существовала 
Русская национальная партия. Ее лидером был депутат парламента Венгрии С. 
Фенцик. Он выступал за „утверждение русского языка для закарпатских русин“. 
Фенцик считал, что в будущем русины, или карпаторуссы, должны войти в состав 
России. Правда, среди историков есть мнение, что позиция лидера Русской 
национальной партии объяснялась „практическими соображениями“. Она позволяла 
ему получать финансовую поддержку.» Тут бы венгерским историкам написать, что 
это Коминтерн проплачивал Фенцику, но подло врать, как наши антисоветчики, они 
еще не научились, поэтому стараются выкрутиться по-другому: «Поддержка шла не 
от русских из СССР, а от самих венгров, живущих в Закарпатье. Тех, которые 
считали для себя ориентацию на русских менее опасной, чем „непосредственное 
украинское соседство“.»  [50]
 При чем здесь «украинское соседство» и о какой-такой Украине речь идет, ведь 
никакой другой Украины, кроме Советской, не было? Историкам очень неудобно 
признавать, что вместе с русинами хотели войти в СССР и венгры. Причем, судя по 
тому, что они давали деньги Фенцику, не обязательно нищие. А когда Польша 
развалилась и граница СССР приблизилась к Венгрии, то до весны 1941 г.  «уже 
около 20 тысяч жителей Закарпатья перешли границу и осели в СССР. Те же, кто не 
решался на такой смелый шаг [2] , но верили, что жить при советском строе лучше,
 собирались большими группами в отдельных местах Закарпатья и ждали прихода