товаров промышленности СССР.
 Сделано это было так. Началась коллективизация сельского хозяйства, и хотя она 
происходила с эксцессами, за счет коллективной обработки земли и за счет 
механизации этой обработки себестоимость продукции сельского хозяйства резко 
упала. Казалось бы, в этом случае большевики могли снизить цены на нее еще 
больше. Но они сделали прямо противоположное – с 1929 по 1934 г. они внутренние 
цены на сельхозпродукцию подняли в 10—13 раз по сравнению с мировыми. 
Соответственно поднялась и зарплата рабочих в промышленности, и цены на 
промышленные товары. Но не сильно, поскольку затраты на еду не составляют 100% 
зарплаты промышленного рабочего. Если при царе хлеб стоил 8-10 коп. за 
килограмм, то к концу 30-х он стал стоить 90 копеек, но шерстяной мужской 
костюм, стоивший при царе 40 рублей, стал стоить всего 75. И хотя в это время 
крестьяне организованно уходили на работу в города (к 1940 г. сельского 
населения оставалось 58%), они все же составляли большинство населения, и у 
этого населения появились большие деньги. Товары промышленности СССР буквально 
расхватывались, а сама она наращивала производство никогда ранее в мире не 
виданными темпами.
 В царской России перед Первой мировой войной проживало 9% населения мира, а 
производила эта Россия чуть более 4% мировой промышленной продукции, т. е. в 
два раза меньше среднемирового уровня, включая сюда малоразвитые страны Азии и 
Африки [35]. А уже в 1937 г. СССР производил 13,7% мировой промышленной 
продукции, хотя его население составляло всего 8% от общемирового [36]. По 
производству промышленной продукции СССР поднялся с четвертого на первое место 
в Европе и с пятого на второе место в мире, уступая лишь США [37]. Если страна 
производит много товаров, а ее никто не грабит ни процентами по займам, ни 
путем вывоза дивидендов на инвестированный капитал, то как бы ни распределялись 
эти товары – прямо ли, либо через бесплатное медицинское обслуживание, 
бесплатные квартиры, бесплатное обучение, бесплатный отдых, – они все равно 
доходят до народа, и этот народ становится богаче. Со второй половины 30-х 
годов народ СССР начал богатеть невиданными темпами, и даже в 60-х годах люди, 
сравнивая свою жизнь, говорили, что они никогда так хорошо не жили, как до 
войны.
 А как же западные соседи СССР? Ведь нам сегодня твердят, что нищий, ободранный 
и голодный СССР напал с целью грабежа на богатенькую Польшу и богатейшие 
Прибалтийские страны.
 До революции все эти государства были составными частями Российской империи и 
за счет развития путей сообщения и выхода ряда этих имперских территорий к морю 
в них развивалась промышленность на российском сырье и для российского рынка. И 
с сельским хозяйством не было проблем: климат в этих частях империи был мягче, 
чем на большинстве остальных территорий, себестоимость молока, хлеба и мяса 
соответственно была ниже, а близость Петербургского района позволяла сбывать 
продукцию по хорошим ценам. Но вот эти страны стали суверенными (что не беда, 
ведь большевики сами отпустили их из империи). Беда в том, что они немедленно 
стали враждебны СССР, предоставляя свои территории для интервенции против него, 
а Польша и прямо вела войну. Эта политика «суверенов» в Прибалтике привела к 
тому, что СССР потерянные там производства отстроил на своей территории и 
поставляемое в Прибалтику сырье стал перерабатывать сам, сам же заполняя свой 
рынок товарами этих производств. И, как и сегодня, промышленность в Прибалтике 
пришла в упадок. Скажем, в Эстонии количество работающих в промышленности упало 
с 36 тыс. при царе до 17 тыс. при «демократии» [38]. Кроме леса, никакого 
путевого сырья во всей Прибалтике нет, и у прибалтов остался один путь – 
развивать сельское хозяйство. Но ведь и для него нужен рынок, а производство 
сельхозпродукции во всей остальной Европе дешевле, чем в Прибалтике. 
Приходилось продавать в Европу масло и свинину по ценам, которые оставляли 
прибалтийским крестьянам мизер для полунищенского существования. Эстония, к 
примеру, была в Европе на одном из последних мест по уровню жизни [39].
 Читатель «Дуэли» написал, что при обсуждении этой темы в Интернете на форуме 
ВИФ-2, корреспондент из Эстонии сообщил:  «Как известно, в СССР до войны было 
много кампаний типа „Все на трактор“, „Все на автомобиль“, „Ворошиловский 
Стрелок“ и т. д. В Эстонии тракторов и самолетов не было, но кампания была. 
Кампания называлась „Каждому хутору отхожее место“. На хуторах жило 90% 
населения, из них половина была батраками. До конца 30-х годов в эстонских 
хуторах не знали, что такое сортир (даже не канализация) и просто ходили за 
угол или где попало… В результате было много заболеваний. Даже объявили конкурс 
с премией. Победителей конкурса ставили в пример, президент лично их поздравлял,
 и в результате количество хуторов с сортирами выросло с 5% до 35%. За 1938-40 
годы из Эстонии в СССР бежало около 1 000 человек. У Департамента погранохраны 
был приказ стрелять в нарушителей на поражение». 
 Это естественно: пока в соседнем СССР люди тоже жили крайне бедно, 
прибалтийские режимы еще могли контролировать ситуацию, но как только жизнь 
людей в СССР стала резко улучшаться, никакие фашистские диктатуры помочь не 
могли.
 С распадом Российской империи границы разделили не только один народ, но и 
миллионы семей. Люди переписывались друг с другом. И когда один брат из-под 
Минска или Кривого Рога писал другому брату подо Львов, Каунас или Тарту, 
жалуясь по русскому национальному обычаю, что его загнали в колхоз, что 
оставили только корову и десяток овец, то все это полбеды. Но когда он начинал 
писать, что его старший сын командует батальоном в Красной Армии, второй сын 
заканчивает университет в Москве, дочь учится в мединституте в Харькове, 
больную жену бесплатно возили на операцию в Киев, а младшие дети бесплатно