выполнялась до последнего дня Великой Отечественной войны.
 18 апреля 46-я бригада вновь была введена в бой и начала развивать ранее 
достигнутый успех на север Австрии. К исходу дня ее подразделения вошли в город 
Пасдорф, где немного отдохнули, заправили танки горючим, пополнили боеприпасами,
 а рано утром возобновили продвижение в направлении Мистельбаха. Прошли не 
более полутора километров и попали в засаду.
 В этом месте шоссе на протяжении двухсот метров проходило по открытому полю, а 
далее его обрамлял густой высокий кустарник. Именно эту «прогалину», как вскоре 
выяснилось, и взял «на прицел» немецкий танк «Тигр», расположившийся за 
высоткой правее дороги на расстоянии одного километра вне досягаемости 
шермановских пушек. К тому же утреннее солнце светило немцам в затылок, 
значительно облегчая им наблюдение и ведение огня, слепя нас. Как только 
головная машина батальона появилась на открытом участке пути, в воздухе со 
свистом пронеслась «болванка», выпущенная «Тигром». Снаряд задел снизу ствол 
пушки «Эмча», оставив на нем рваную дыру. Механик-водитель гвардии старший 
сержант Николай Оселедкин не растерялся, бросил танк вперед, и через несколько 
секунд его машину скрыла от наблюдения противника зеленая стена посадки. 
Командир, Михаил Голубев, осмотрел попадание – орудие оказалось выведено из 
строя. «Шерман» лишился своей главной огневой мощи. Что делать? Продолжать 
движение – значит нести безрассудные потери. Командую: «Стой!» Мы имели явное 
численное превосходство, но ничего не могли сделать с одним-единственным 
«Тигром». Повести наступление на его позицию частью сил батальона не 
представлялось возможным, поскольку сближение с «Тигром» и атака развертывались 
бы на ровной, почти как стол, местности. Неприятельский экипаж, ведя огонь с 
места, в считанные минуты спокойно превратил бы атакующие «Эмча» в пылающие 
костры.
 Обход «гиблого» места тоже исключался, поскольку протекающая рядом с шоссе 
река Ташль имела заболоченные берега, а мост через нее находился в зоне прямого 
выстрела вражеского танка, который мог без особых усилий воспретить любой наш 
маневр. К тому же западный берег водной преграды господствовал над восточным – 
окажись батальон за рекой, его танки были бы как на ладони. Я решил поставить 
на прогалине дымовую завесу и под ее прикрытием на максимальной скорости 
проскочить опасный участок шоссе. Взяв в расчет небольшой ветерок, прикинул, 
что потребуется удвоенная норма расхода дымовых шашек.
 Выполнять намеченную работу следовало в темпе. Ивану Корчаку выделил четырех 
человек и Николая Радина. Пока «дымокуры» готовили «очаг», спешили десантников, 
разгрузили штабной автобус и на руках перенесли документы вперед в безопасное 
место. Чем черт не шутит! Колонну батальона пришлось подать назад, освободив 
отрезок дороги для разгона «Шерманов» и автомашин. Закурились шашки. Ветер 
кинул их дым густой в промежуток между придорожными посадками. Наконец, нужная 
плотность достигнута, и первым на двухсотметровую дистанцию вышел штабной 
автобус. Прошел. Рев дизелей, разгон, и первый «Шерман» ныряет в дым, 
затянувший шоссе. За ним – другой. «Тигр», не видя цели, выпустил два 
бронебойных наугад, но они лишь со свистом пронеслись в воздухе. Через 
несколько секунд противник перенес огонь на «дымарей». Вот это уже опасно! 
Могут погибнуть люди, а если разметет «очаг», то оголится дорога и наш план 
может быть сорван. К счастью, Корчак со своими помощниками разложили шашки не в 
одном, а в нескольких местах, создав тем самым площадную завесу, «убить» 
которую не так-то просто. Для этого нужен массированный огневой налет, по 
меньшей мере, артиллерийской батареей. Экипаж «Тигра», оказавшись бессильным 
сорвать наше движение, бил и бил осколочными снарядами по району дымопуска, 
ранив одного солдата. Корчак приказал быстро покинуть опасную зону. Батальон, 
несмотря на угрозу потерь, прорвался на север – к Мистельбаху, задержавшись на 
полтора часа, но найдя выход из сложной ситуации.

 На Прагу!

 Праздник 1 мая мы встретили на чехословацкой земле, где вели упорные бои, 
продвигаясь на север к Брно. Экипажи, находившиеся с середины марта в 
непрерывном наступлении, устали. Укомплектованность подразделений танками 
составляла менее половины штатного состава. Командовал первым танковым 
батальоном, а вернее, его остатками мой заместитель гвардии старший лейтенант 
Павел Абрамов. Я же в это время лежал на госпитальной койке, закованный в гипс, 
получив тяжелое ранение левой ноги 19 апреля под Мистельбахом.
 Последняя военная весна! По всему чувствовалось, что войне конец! Шла к 
завершению операция в Берлине – логове врага. Над Рейхстагом уже полыхало Знамя 
Победы! Радио ежедневно приносило радостные вести. Утром 5 мая в столице 
Чехословакии Праге вспыхнуло народное восстание. Для его подавления 
немецко-фашистское командование бросило крупные силы войск группы армий «Центр».
 В связи с этим повстанцы обратились к командованию Советской Армии и союзников 
с просьбой о помощи. Обстановка требовала в кратчайший срок разгромить 
противника, с тем чтобы оказать помощь восстанию.
 Вечером 5 мая части 9-го гвардейского мехкорпуса получили новую задачу – с 
рассветом следующего дня нанести удар в общем направлении на Прагу. Глубина 
наступления – более 200 километров. За теплую короткую майскую ночь требовалось 
создать достаточный запас горючего и боеприпасов, заполнить основные баки и 
дополнительные бачки на «Шерманах», загрузить автотранспорт бочками с 
дизтопливом, взять двойную норму снарядов и патронов ко всем видам оружия. Идя 
в завтра, Абрамов понимал, что предстоит «проверка» его командирского умения, 
огромная нагрузка выпадет на достаточно потрепанные в прошедших боях «Шермана»