офицеры-контрразведчики службы «Смерш», а с этим органом, в случае нарушения 
его указаний, шутки плохи…
 Надо сразу же отметить, что с конца сорок четвертого года «смершевцы» ослабили 
наблюдение за порядком работы радиосредств. Может, чувствовали, что войне 
вот-вот конец, а может, были заняты более важными делами…
 Как отмечалось выше, вражеская радиоразведка непрерывно подслушивала 
переговоры и пеленговала работающие радиостанции танковых частей и даже 
подразделений. Вот один из фактов, доказывающий справедливость сказанного.
 В середине апреля сорок пятого года 46-я бригада развивала успех на север 
Австрии. Мой батальон (к этому времени я уже командовал батальоном) устремился 
к городу Гавейнсталь, что располагался в 25 километрах севернее Вены. Несколько 
минут назад закончился радиоразговор с комбригом гвардии подполковником 
Николаем Михно, в ходе которого я получил от него необходимые указания… И вдруг 
меня снова вызывают на связь. Причем не по позывному, а по фамилии. Я еще 
подумал: «Николай Михайлович о чем-то забыл сказать». Он частенько, вместо 
установленного позывного, называл комбатов по фамилии… Беру наушники. 
Произношу: «Я вас слушаю!» В ответ незнакомый голос на чистейшем русском языке: 
«Лоза, Лоза, ты, мудак, еще жив!» Я взорвался: «Ах ты, сволочь! Я-то жив и буду 
жить! А тебе, сука фашистская, скоро пи…ец!» На другом конце радиоволны 
воцарилось молчание.
 После Победы под Прагой батальоны бригады передали «Шермана» в другую часть, а 
внетанковые приемопередатчики и зарядные мини-двигатели оставили у себя. 
Пригодятся, думалось, для службы в мирные дни. Найдем им применение! Стали 
собираться в дальнюю дорогу! И не знали тогда, что еще на одну войну – с 
империалистической Японией. В сложных условиях наступления в пустыне Гоби, при 
преодолении южных отрогов хребта Большой Хинган и на Маньчжурской равнине, 
включенными были только танковые коротковолновики. Ни УКВ, ни смонтированные на 
автомобилях обеспеченцев батальона станции не работали. Кстати, большинство 
«Студебеккеров» этих подразделений дошли только до западных склонов Хингана. Да 
там и остались со всем своим оборудованием из-за отсутствия горючего и так к 
нам не вернулись. Куда-то были отправлены или кому-то переданы. Приказали их 
списать с учета…
 Когда «Шермана» переделали на тягачи (горе великое тогда свалилось на плечи 
танкистов!) и отправляли в народное хозяйство, мы отдали туда же некогда снятые 
с поврежденных танков радиокомплекты. Скрепя сердце расстались с неплохой 
аппаратурой. В сибирских лесах и угасла «жизнь» последних. А вот память о них 
сохранилась!..

 Нескоординированные действия

 В конце октября сорок четвертого года войска 2-го Украинского фронта нанесли 
два последовательных удара в направлении Будапешта. Сначала – с юга, а затем – 
с востока. Несмотря на огромные усилия наступающих, и в первом, и во втором 
случаях им не удалось преодолеть прикрывающие город три мощные оборонительные 
полосы подковообразной формы, упиравшиеся своими концами в Дунай. Плотность 
обороны вражеских рубежей была на редкость высокой.
 После некоторой паузы 5 декабря объединения фронта возобновили наступление. 
Замыслом командования предполагалось овладеть венгерской столицей двумя 
охватывающими ударами. С северо-востока наступали 7-я общевойсковая и 6-я 
танковая гвардейские армии и конно-механизированная группа генерала И.А. Плиева,
 а с юго-запада наносила удар 46-я армия левого крыла фронта (Великая 
Отечественная война Советского Союза 1941–1945 гг. М.: Воениздат, 1984. С. 372).

 …Во второй половине дня 4 декабря бригады 9-го гвардейского механизированного 
корпуса 6-й гвардейской танковой армии начали выдвижение на исходные позиции 
для предстоящего наступления и к исходу суток сосредоточились на северной 
окраине города Хатван. Именно здесь стряслось две беды. Первую удалось общими 
усилиями артиллеристов и танкистов быстро ликвидировать. А вторая оказалась с 
трагическим непоправимым концом…
 В районе Хатвана – на направлении главного удара 7-й гвардейской армии – было 
развернуто значительное количество артиллерии, выведенной на огневые позиции за 
сутки до начала наступления. Ей предстояло в течение 45-минутной подготовки 
уничтожить узлы сопротивления противника, создав тем самым необходимые условия 
для успешного наступления пехоты…
 В артиллерийских частях внутренним средством связи являлся телефон, и за сутки 
штабы развернули широкую сеть проводной связи вдоль фронта и в тыл расположения 
подчиненных дивизионов и батарей. Как позже выяснилось, жгуты гибких жил 
подвешивались на шесты, а многие из них прокладывались и по земле. Все было бы 
у «бога войны» благополучно, не появись здесь ночью «Шермана» 9-го мехкорпуса. 
Без злого умысла, мы большинство телефонных проводов «пушкарей» намотали на 
гусеницы. Тщательно организованная связь в мгновение ока оказалась нарушенной. 
Артиллеристы материли нас на чем свет стоит. А разве мы виноваты? Что думали в 
высоких штабах? Почему не предупредили их, что вскоре появится сосед – 
танкисты? Штабники – вот истинные виновники случившегося. Теперь артиллерийским 
связистам надо было, что называется, разбиться в лепешку, чтобы за ночь 
поправить многочисленные порывы проводов. А где взять километры и километры 
этих «ниток»?..
 Мы понимали их состояние и не лезли в бутылку, отвечая на их ругательства. 
Наоборот, постарались им помочь, прекрасно понимая, что без них в предстоящем 
наступлении нам придется туго. Вытаскивали из гусениц провода, проверяли их