«Ваш сын Никодим Михайлович Корзенников, верный воинской присяге, погиб смертью 

храбрых за освобождение Родины от немецко-фашистских захватчиков.» 

Вернувшись домой, Владимир Александрович осторожно развернул поблекший газетный 

лист с сообщением о капитуляции Германии и вписал в реестр погибших новое имя — 

имя своего всегда молчаливого друга Никодима Корзенникова. 


1. Проводы
Они расстались на перроне, братья Корзенниковы... 

Иван вскочил в поезд на ходу, радостный от скорой встречи с близкими. Прощально 

махнул рукой. 

Вагоны, набирая скорость, побежали мимо провожавших. Вдоль их покатых крыш лег 
прибитый ветром сероватый дымок. Лицо Ивана стало неразличимым. Вскоре 
пригороды 
Ленинграда поглотили экспресс. С некоторой, вполне объяснимой завистью, Дима 
подумал о брате. Всего ничего, несколько дней — и он дома, в Киренске. Хорошее 
дело отпуск. 

Казалось, совсем недавно прибыли они, провинциалы, в огромный город-музей на 
Неве. Поначалу растерялись: все здесь было для них странно и непривычно — и 
трамваи, и автобусы, и едкий запах выхлопных газов. Но вышли к Неве, и душа 
успокоилась — величаво катила волны река, непохожая и похожая на Лену. С 
фибровыми потертыми чемоданчиками, не думая о ночлеге, бродили они по Невскому, 

Фонтанке, Дворцовой площади; запрокидывая головы, удивлялись Исакиевскому 
собору, Смольному, вышагивали по мосту к Петропавловской крепости. 

Сюда они приехали не на экскурсию. Здесь должны начать новую жизнь, обрести, 
наконец, возможность общения с людьми. В Ленинграде открылась специальная школа 

для глухонемых, поступить в нее и собирались Корзенниковы. Коротки были сборы...
 
И тяжело пыхтящий пароход повлек братьев в дальний рейс, к желанному причалу. 
Совсем недавно было расставание с родными, а сейчас, предоставленные самим себе,
 
они споро шагали по удивительно красивому городу, выискивали нужный квартал, 
улицу, дом. 

Помощник начальника политуправления речного пароходства Каюров принял их в 
своем 
кабинете. Вежливый, в меру степенный, он внимательно изучал протянутые Димой 
бумаги: «Податели сего комсомольцы Корзенниковы — Иван и Никодим. Первый из них 

— столяр, второй — токарь. Оба — замечательные стахановцы. Но имеют большой 
органический порок — глухонемоту...» 

Посетители в напряженных позах сидели на краешке стульев, готовые тут же 
вскочить и, если ему что-либо неясно, тотчас по возможности объяснить. 

— Вот что, учиться вы будете вечером, днем работать на заводе «Юный водник», — 
сказал Каюров братьям. Те понимающе кивнули. Это воодушивило Каюрова, придало 
большую естественность его голосу, хотя, как он понимал, они его не слышат. 

— Я сейчас позвоню в дирекцию завода, — он тронул рукой телефонный аппарат. — 
Вас встретят, ознакомят с производством, предоставят место в общежитии. 
Договорились? 

«Да» — кивком ответили Корзенниковы. 

— Тогда все в порядке. Я вызову для вас сопровождающего. Он проводит вас, чтобы 

не плутали, к предприятию. Договорились? Ну и отлично. Желаю вам успешной учебы.
 
В школу я позвоню, не сомневайтесь. Вас там примут как положено. 

Он позвонил и в комнату вошел человек. 

— Вот, знакомьтесь с товарищем. 

Каюров подождал, пока братья обменяются рукопожатием с вошедшим и сказал ему: 

— Это сибиряки, те, о которых писали из Киренска. Будь добр, проводи их до