невостребованных денег, выделяемых «на личные расходы», отчислялась оговоренная 
сумма и прибавлялась к моей будущей пенсии. Таким образом, я был заинтересован 
в экономии расходов группы Б.

К слову сказать, я так и не воспользовался этими средствами вплоть до 1963 
года: «провалился» прежде, чем мне успели что-либо начислить. «Основательно 
обманутый русскими» – так писали обо мне газеты. Но я считаю иначе. Организация,
 в которой я работал, обладала всеми признаками глубоко разветвленной 
бюрократии с четким уставом и правилами. В ней не царили законы гангстерской 
банды. Поэтому речи о надувательстве быть не могло.

Существует неписаное правило, хорошо известное всем агентам и шпионам. Тот, 
кому не повезло, после «провала» в большинстве случаев становился вдруг чужим 
для своих работодателей. Я искал подтверждение этому в моем контракте, но 
ничего подобного там не было. Более того, в самом последнем пункте обнаружилось 
следующее: «В случае потери связи контракт продолжает действовать автоматически 
в течение пяти лет со дня последнего контакта с Центром». Предполагалось, что 
если я «выйду из игры» или разные политические обстоятельства помешают мне 
установить контакт с Центром – в этом случае мой контракт прекращает действие 
лишь в июне 1968 года.




Глава 16


Как образно определил Петр Павлович, Веннерстрем должен был теперь «рыскать по 
свету подобно одинокому волку», в соответствии с собственными возможностями и 
намерениями. Иными словами, его отпускали в свободный поиск. А для этого 
требовалась подготовка.

Суть давно обговорили. Стиг должен был стать одним из многих наблюдателей, 
разбросанных по всему миру. В его задачи входило докладывать о 
военно-политических и военных изменениях, а также действиях, которые могли бы 
привести к рискованным или ошибочным заключениям в стане противника. 
Благословение Петра выглядело примерно так: «Эта работа послужит проверкой 
всего интеллектуального багажа, который ты приобрел благодаря образованию, 
опыту и способности анализировать.

Правда, едва успев благословить, он снова поверг шведа в изумление, как бывало 
уже много раз. Наверно, ему это просто нравилось.

– Просмотрел один твой документ, – небрежно обронил он и, к неслыханному 
удивлению агента, протянул написанную от руки копию его свидетельства о высшем 
образовании, полученном в Стокгольме в 30-х годах.

– Господи… откуда это у тебя? – изумился тот.

– Не имею ни малейшего представления. Может, ты по молодости показывал его 
кому-нибудь из наших парней?

Стиг не помнил ничего подобного, и это выглядело более чем странно! Он даже 
устыдился: неужели у него бывали прежде такие приступы хвастливости? Маленький 
клочок бумаги поверг его в смущение, однако оценки порадовали. Причем высокие 
баллы отмечали успехи и в технических дисциплинах. Именно это и подчеркнул 
Петр:

– Есть хорошая идея, чем тебе заняться в США.

Стиг понял, что он имел в виду. В Советском Союзе задачи технической разведки 
выдвигались на первый план. Если бы русские инженеры могли использовать 
иностранные формулы, идеи и результаты исследований, то удалось бы сэкономить 
время на пути достижения баланса сил, достижения гарантии мирного 
сосуществования с США.

– Думаю, помимо основного задания, ты мог бы решать и некоторые задачи 
технического плана.

– Тогда нужно получить подробный инструктаж от компетентных инженеров, – 
заметил агент.

Но Петр предупреждающе поднял руку:

– Даже необходимо! И уже организовано. В нескольких кварталах отсюда ждут три 
инженера: они готовы помочь.

Попутно договорились, что будущие донесения по техническим вопросам должны 
обозначаться специальным кодом, чтобы Петр мог сразу же определять: это для 
него. А катушки с пленкой направлять прямо к инженерам.