– На каких фактах вы основываете это утверждение? – спрашивал он всякий раз, 
когда речь шла о деталях. Он абсолютно не признавал никаких расплывчатых 
сведений и предположений. Замечу, что его интерес касался только Швеции.

«И это все? – спрашивал я себя удивленно, когда мы присоединились к остальному 
обществу и сели за стол. – Неужели мой визит за „железный занавес“ этим и 
кончился?»

– Давайте поприветствуем представителя европейской военной державы номер три!

Господин генерал поднял рюмку и улыбнулся, показывая, что в мою честь. Тут же 
заулыбались все. Военная держава номер три – это, очевидно, какой-то секретный 
способ выражаться.

– Вы выглядите удивленным? Никогда не сравнивали военный потенциал различных 
стран в абсолютных цифрах – число солдат под ружьем, число самолетов и так 
далее?

– Я, по крайней мере, считал, что Советский Союз находится на первом месте.

– Да. Но прочное третье на сегодняшний день занимает Швеция. Весьма 
примечательно.

Конечно, он прав. Как это ни странно, приходится признать: Швеция с созданной и 
сохраненной во время войны мощью – военная держава номер три. Я ответил улыбкой,
 которая могла быть принята как проявление национальной гордости.

Теперь мне стал понятен необъяснимый ранее интерес к Швеции. И значение 
разговора перед застольем представилось в ином свете: как оценивать западный 
фронт в новой военной ситуации? Какова степень его приоритета? Невысока, 
конечно, если считать, что можно положиться на нейтралитет Швеции. А это для 
русских очень важно.

Когда после роскошного обеда на столе в гостиной появились кофе и сигареты, я 
был уже почти убежден, что других «тет-а-тет» не последует. Но ошибся. Именно в 
этот момент я получил новое приглашение за закрытые двери.

На сей раз генерал немного поколебался, прежде чем начать. Видимо, прикидывал, 
как лучше перейти к основному. И когда все-таки решился, сделал это очень 
хорошо.

– Я хочу еще раз подчеркнуть, насколько благодарен за предобеденную беседу, – 
начал он. – Собственно, этим наше общение и должно было бы закончиться, 
поскольку в интересах моего управления нам больше нечего обсуждать. Но то, о 
чем хочу поговорить сейчас, целиком относится к ведению другого управления – 
третьего. Они и должны нести ответственность за результаты этого разговора.

Как осторожно он перевел все на третье управление! Мне было известно, что оно 
не занималось европейскими делами, а вело в основном Северную и Южную Америку. 
И мне хотелось понять, что могло их заинтересовать.

– Дабы ничто не омрачало наших отношений, сделаем так: в случае, если вам не 
понравится их предложение, один ваш жест – и мы прекращаем разговор. Переходим 
к кофе и сигаретам.

Я вовсе не собирался делать этот жест. Наоборот, хотел услышать все до 
последнего слова. Если когда-либо мне и приходилось испытывать сильнейшее 
любопытство, так это сейчас. Кивнув, я закурил собственную сигарету и поудобнее 
откинулся на стуле, приглашая к разговору. Генералу мое отношение понравилось.

– У третьего управления сложилось мнение, что посольство США, а также и другие 
посольства стран НАТО проводят скоординированную целенаправленную разведку. Они 
используют легальные и нелегальные методы, а американцы, заметьте, еще и тратят 
на это неизвестные нам ресурсы.

У меня, возможно, дрогнули губы. Это был тот же самый вывод, к которому пришел 
проницательный и здравомыслящий Юлин-Даннфельдт во время нашего разговора в 
шведском посольстве.

– Нам это не нравится, – продолжал русский генерал. – Но есть одна позитивная 
сторона: терпеливо наблюдая за их деятельностью, можно, в конце концов, 
разгадать цели.

Запахло жареным. Я почувствовал, куда все это клонится.

– Речь идет о том, чтобы раздобыть как можно больше кусочков мозаики…

Именно это я и делал, будучи шведским военно-воздушным атташе. Правда, без 
большой надежды получить когда-нибудь полную картину.