– Постарайся быть там в 14.00, тогда увидишь настоящую технику и поймешь, что я 
имел в виду.

Как на грех, я чуть было не опоздал. Чтобы попасть на дачу Гилмора, надо было 
ехать по дороге на Ярославль в направлении военного аэродрома Пушкино и дважды 
пересекать железнодорожные переезды, пережидая бесконечно длинные грузовые 
поезда.

Без пяти два я был на месте. Рендалл, колдовавший у бара, кивнул в сторону 
одного из своих коллег, стоявших перед домом. Когда я подошел, тот улыбнулся и 
дал мне послушать… затрудняюсь сказать что: датчик, усилитель или какой-то 
другой загадочный прибор.

Через минуту издалека послышался мощный гул, и стекла в доме начали дрожать.

– Они снова делают пробные запуски чертова мотора! Даже в воскресенье! – 
крикнул Эдди Гилмор из глубины дома.

Гул доносился со стороны аэродрома. На самом же деле, как выяснилось позже, его 
издавал не мотор, а ракетный двигатель, который запускался на испытательной 
станции значительно дальше аэродрома.

Американцы комментировали со знанием дела:

– Тот же тип, что и немецкая двойка!

– Да, время сгорания почти то же самое. Но мощность во много раз больше. Немцы 
даже и не приближались к такой.

Немного позднее я остался с глазу на глаз с Рендаллом:

– Как тебе удалось узнать, что испытание именно сегодня? Да еще точно в 14.00?

Он поморгал и ответил неохотно:

– У нас свои каналы…

На следующий день я выложил новости своему генералу в шведском посольстве. Он 
явно взволновался.

– Считаю методы американцев бесчестными! Военные не должны использовать 
нелегальные пути разведки. А твой рассказ доказывает, что они бесцеремонно прут 
напролом. Их принцип – цель оправдывает средства. Мне это не нравится!

Я мог его понять. Старый генерал был целиком и полностью порядочным и достойным 
человеком. Мне же все виделось несколько иначе. Если посмотреть на вещи 
помасштабнее, то в случае, когда нелегальные методы препятствуют переходу от 
«холодной войны» к «горячей» – стоит ли их отвергать? И каковы критерии, 
определяющие в нашей профессии «человека с чистой совестью»?

Только после столь познавательного воскресенья я понял ультимативность планов 
советского ракетостроения. Они были близки к немецкому проекту А-4: создание 
ракеты, которая могла бы поразить США с европейских баз. Полигон в Ледовитом 
океане, конечно, был для этого мал. Именно поэтому появился новый. Он 
простирается теперь от Байконура через весь азиатский континент, Тихий океан и 
уходит в район Гавайских островов. Полигон грядущих атомных возможностей.




Глава 9


Отношение советских властей поначалу казалось Веннерстрему настолько холодным и 
недоброжелательным, что вызывало у него перемежающиеся приступы злости и смеха. 
Особенно злило то, насколько все было невероятно невозможным. Впрочем, подобная 
реакция отмечалась у всех западных дипломатов. Их раздражала систематическая 
изоляция от советского общества, злило, что за многими велась слежка. Такое 
отчуждение сильно действовало нашим «гостям» на нервы, и их смех постепенно 
переходил в устойчивое негодование. «Железный занавес» становился для них 
мрачной реальностью. Неудивительно, что многие из дипломатического корпуса 
чувствовали хронический дискомфорт и постоянно жаловались друг другу.

Не было таких, кто не помышлял бы о какой-нибудь «лазейке» в этом занавесе. Не 
стал исключением и Стиг. Он часто вспоминал дни первой московской командировки 
и Сергея Ивановича. И все чаще ему стал приходить на ум неведомый старый 
знакомый. Тот самый, который, по словам Рубаченкова, должен был напомнить о 
себе.

После того, что произошло в Стокгольме (даже самому себе, в потаенных глубинах