– А тут вот небольшой привет от этого московского знакомого!

Он сунул мне в руки компактный «привет», упакованный в оберточную бумагу, и 
исчез. Стартовал если не рывком, то близко к этому.

Я вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Депрессия, теперь уже черной волной, 
снова нахлынула в сердце, и в тот момент все, что могло произойти, сделалось 
мне безразличным. Я сунул пакет в карман и, забыв обо всем, словно провалился в 
небытие. Дома, наткнувшись, бессознательно швырнул его на письменный стол и 
погрузился в мрачное раздумье.

Очнувшись через некоторое время, я взял пакет и равнодушно взвесил его в руках. 
Чувствовалось что-то мягкое. И вдруг, словно молнией, меня поразило «о'кей» 
Рубаченкова на том званом вечере. Разорвав бумагу, я долго смотрел на… пачку 
стокроновых купюр. Сверху лежала пометка: «5000».

Нежданный удар судьбы оглушил меня…

Ради бога, что же теперь делать? Возвратить их здесь? Или взять с собой в 
Москву, чтобы вернуть через «знакомого»? За что же мне такое мучение? Я думал и 
думал… Мне хотелось избежать конфликта. К чему скандалить? Никто не 
поблагодарит меня за это. Нет никаких доказательств, что я взял деньги. Никакой 
квитанции. Никакого свидетеля. Если суть выплывет – будут только слова 
Рубаченкова против моих…

И я позволил пакету исчезнуть в ящике письменного стола: что ни говори, а 
приятно получить незапланированное финансовое подспорье, пусть даже и не очень 
существенное.




Глава 8


В первые же годы после окончания второй мировой войны наметилось противостояние 
между заокеанской империей и страной, почти в одиночку победившей фашизм не 
только на своей территории, но и на всем европейском континенте. Было бы 
ошибочным обвинять во враждебности Советский Союз – полстраны лежало в руинах, 
военные и национальные ресурсы были истощены, армия и народ жаждали не просто 
передышки, а настоящего, прочного мира.

Совсем другие настроения царили за океаном. Процветающее, не затронутое войной 
тело Америки продолжало щедро плодоносить, а его хозяева по-прежнему алкали 
острых ощущений, лишь отчасти вкушенных в чужой войне через хмелящую удаль 
союзничества.

Не навоевавшимся и не усладившимся единоличной имперской победой лидерам 
заатлантической республики по-прежнему требовался враг. И после свержения рейха 
и укрощения строптивой Японии на горизонте отчетливо обозначился самый 
ненавистный – измотанный, но грозный и опасный «победитель в лаптях». Да-да! 
Именно так они нас тогда и описывали в своих газетах и парламентских отчетах: 
«монголоидные солдаты ростом в 140–150 сантиметров в лаптях…» А генерал Д. 
Паттон, прославленный в США герой-вояка, и вовсе не поскупился на комплименты 
союзникам в своих отчетах и мемуарах: «Вырождающаяся раса монгольских дикарей, 
сукины сыны, варвары и запойные пьяницы…»

Независимо от тонов и раскрасок официальной риторики демократических и 
республиканских ораторов, господствующей американской политической тенденцией 
была и поныне остается одна – нетерпимость. Видный историк, профессор Н. Н. 
Яковлев в книге «ЦРУ против СССР» так описывает это национальное «достоинство»:

«Американская нетерпимость восходит к тем временам, когда отцы-пилигримы, не 
ужившиеся в Старом Свете, уплыли за океан строить государство в соответствии со 
своими взглядами. Уже тогда сформировалось узколобое мировоззрение – либо „мы“, 
либо „они“. Вдумчивый наблюдатель в наши дни без труда определит: выступая на 
словах за политический плюрализм, государственные деятели США не терпят его на 
практике, почитая единственно возможной и превосходной во всех отношениях 
только форму правления, существующую в Соединенных Штатах. Отсюда, по причинам, 
коренящимся в этой наиглавнейшей американской политической традиции, неизбежен 
перманентный конфликт Соединенных Штатов со всем миром. А функциональная роль 
ЦРУ – сделать все, чтобы разрешить любой эпизод этого конфликта в пользу США».

Столь поразительно точный вывод может быть отнесен и к дням, когда Гарри Трумэн,
 ввергнув человечество в шок атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки, 
весело потрясал кулаками: «Ну, теперь у меня есть дубинка для русских парней!» 
– и, с равным успехом, к нашим дням, когда трагические события в Ираке и 
Югославии свидетельствуют все о той же пресловутой американской нетерпимости, 
ведущей к перманентному конфликту Соединенных Штатов со всем миром…