К утру группа вышла, правда, на три часа задержалась. Ребята уходили от 
преследования по глубокому снегу, к тому же, чтобы от противника оторваться, не 
сразу к своим — так бы их перехватили, а сначала в противоположную сторону. 
Когда они к нам вышли, вымотались так, что последние 200 метров до машины я их 
буквально тащил. Но вот спецназовский дух! Отдышались у БТРов, покурили, 
оклемались, доложили результаты разведки, кстати довольно ценные. Разделись по 
пояс, растерлись снегом, умылись, поели, оружие смазали и только после этого 
отсыпаться. У зачуханных пехотинцев, которые в Чечне, по-моему, вообще не 
умывались, глаза были как полтинники.

Изучив полученные данные, решили мы на той дороге, где «Град» видели, 
организовать на него засаду. Доложили наверх. Нам дали добро, но приказали 
согласовать действия с комдивом. Согласование тянулось два дня, и все это время 
по открытым каналам связи решался вопрос: стоит или не стоит, а если стоит, то 
как?

В самом начале я попросил комдива, чтобы он мне дал связиста и артиллериста, и 
мы с ними все согласуем. Нет, комдив собирает служебное совещание и начинает 
обсуждать задачу. Результат такой «скрытности планирования боевых действий» не 
заставил себя ждать. Группа вышла к формальной линии соприкосновения и, как 
положено, стала проводить доразведку. Наблюдают: там — БН, тут — БН, там огонек 
— курят, здесь кашлянули, там чихнули. В общем, понаблюдали, понаблюдали и 
вернулись. Позже мы осмотрели эту опушку. Вот они, лежки: патроны россыпью, 
граната (кто-то, видимо, в темноте обронил). То есть лежали и нас ждали. И это 
был не единственный случай, когда нас «продавали». 

Вернувшись в корпус, доложил все Рохлину, в том числе об «убитых» БТРах, 
выделенных нам. Рохлин на меня: «Что же ты мне не доложил? Все, что тебе надо, 
я выделю! Надо будет танковый батальон придать — придам!».




Танк на МТФ


И действительно, для решения следующей аналогичной задачи мне выделили 
исправные бронетранспортеры, а для усиления два танка и «Тунгуску». 

Мы работали с базы 104-и ВДД в Бенирт-Юрте, «пробивали» маршрут выдвижения 
бронегруппы. В принципе всех-то дел — проехать и посмотреть трассу, по которой 
движутся наши войска, и выяснить, пройдет техника или нет. Проехали. Точно! 
Танк загнали на МТФ, ствол опущен. От трассы метров двести. Неясно, как его до 
нас никто не обнаружил, тем паче десантники, которые стояли почти напротив.

Запросили комдива:

— Танк в МТФ не ваш?

— Да вы что, у меня вообще одни бээмпешки, а за дорогой — противник.

— Разведку ведете?

— Да, наблюдаем.

Как уж они наблюдали, что в трехстах метрах от своего КП танк не обнаружили, не 
знаю.

Пока шло согласование, стало вечереть. Мы хотели начать работу перед рассветом, 
но комдив настоял на вечере. В состав отряда Рохлин попросил включить четырех 
офицеров корпусного разведбата чтобы они поучились нашей тактике. В лагере 
потренировались, что называется «пешие по-машинному». Отработали вход в 
помещение: сначала граната, потом взрыв (если надо, то еще), потом очередь из 
автомата по углам, а уж потом входим.

Подошли к МТФ тремя подгруппами нападения без огневого воздействия. Я со своими 
двинулся к боксу, где стоял танк, а подгруппа, в которую входил замкомандира 
разведбата, — к двери. Но вместо того чтобы бросить гранату, он просто вошел и 
тут же получил очередь. Пули вошли в сердце и в шею. Ребята его оттащили. 
Подгруппа обеспечения стала долбить по двери. Выдвинулся наш танк, ударил 
духовскому под башню и начал из пулемета поливать. Тем временем ребята раненого 
за броню уже вынесли. Но до медиков мы его живым не довезли. С тех пор зарекся 
чужих с собой брать.

Первая потеря, конечно, сильно на бойцов повлияла, но хорошо, офицеры опытные 
были, Афган прошли: не дали им раскиснуть. Солдат всегда смотрит на то, как в 
сложной обстановке себя офицер ведет. Если он нормально работает, то и боец 
всегда сработает.

К утру решили мы все же задачу завершить. МТФ была обнесена забором, который