время, идет парадной колонной. Комдив десантников определяет им место. Полк 
выстраивается в девять колонн, машина к машине. Вот он, лесок, из которого 
десантников били. Охранение ставят: лейтенант и два солдата, остальные спят.

Свежий пример пострадавших их ничему не научил. Но работать-то надо. Мы начали 
налаживать взаимодействие с артиллеристами. Спрашиваем: привязывались к 
местности? Нет. А задачи какие-нибудь получали? Нет. А разворачиваться-то хоть 
будете?! Опять — нет! Пришлось организовывать прикрытие работающей группы на 
личных контактах. Отловил командира батареи и упросил помочь: мол, так и так, 
мне ночью работать, давай, согласуем действия. Развернули они две «Гвоздики». 
Указал я им огни, объяснил, что, когда наши выйдут в район, надо пострелять 
осветительными, чтобы объекты подсветить (задача группы была чисто 
разведывательная), а уж когда возвращаться — по путям отхода заградительным, 
«хвосты отсечь». Группа из двух майоров, старшего лейтенанта и трех срочников 
вышла в Ханкалу, «пошарила» и обнаружила инженерные сооружения. Батальона там, 
правда, не было, но «Грады» действительно имелись. Группа вышла на связь, 
попросила дать подсветку. Я к артиллеристам:

— Ну, ребята, давайте! А они:

— Нам комбат, отходя ко сну, шуметь запретил.

Я к комбату. На входе лейтенант с двумя бойцами меня не пускают:

— Командир сказал его до утра не беспокоить!

Пришлось применить силу. Ребята мои бойцов убрали и сами встали у дверей. 
Лейтенант добросовестно пытался сопротивляться, получил в ухо и успокоился.

Бужу комбата, спрашиваю:

— Что случилось, мы же с тобой договорились? А он:

— Мне задачу сверху никто не ставил, боевого распоряжения не было, вот я и 
подумал, что стрелять мы, пожалуй, не будем.

— Кто тебе должен распоряжение отдать?

— Комдив.

— Что же ты молчал? Где комдив?

— В соседней машине.

Короче говоря, подсветили цель минут через сорок. Мои к этому времени уже с 
духами сцепились. Ребята света не дождались, пошли домой и натолкнулись на 
парный патруль, охранявший железную дорогу. Задача у группы была — огневого 
контакта с противником избегать, главное — ведение разведки. Но соблазн 
оказался слишком велик.




Ночной бой


Начали бить из «Винтореза». Патруль находился за насыпью, так что, по сути, 
огонь велся по грудной фигуре. Первая пуля попала в рельс. Искры, звон, а 
выстрела не слышно. Вторая ударила в насыпь. В патруле шли гранатометчик и 
пулеметчик. Пулеметчик, наверное, от страха и неопределенности начал поливать 
все кругом. Тут уже пришлось его убрать, используя все оружие группы.

Закон старый, как мир: группа жизнеспособна до первого выстрела. Началась охота.
 Группа отошла в сад. С трех сторон в нее начали бить из гранатометов. Надо 
отдать должное духам: били профессионально, не по низам, а верхом, над садом. 
При такой стрельбе граната попадает в ветки, разрыв происходит высоко над 
землей, в результате чего площадь поражения увеличивается.

Ребята стали уходить дальше. Выскочили на проселочную дорогу, а там «Град» на 
позиции, БТР в охранении, ЗУшка. И снова отмечу профессионализм противника. 
Ночь, полная тишина, в считанные минуты «Град» сворачивается, и колонна без фар 
на полной скорости исчезает. Действия четкие, слаженные, ни криков, ни суеты.

Когда группа вернулась, командование высказывало претензии: почему, мол, не 
уничтожили «Град»? На мой взгляд, все было сделано верно. Если бы группа 
ввязалась в бой с охраной БМ-21, уже бы не выбралась. Слишком силы неравные, да 
и на хвосте сидели духи. Я же при всем моем желании реальной помощи оказать не 
мог. Техника, которую мне тогда выделили, была просто «убитая». Что говорить, 
если выделенный БТР приходилось таскать по дорогам «Уралом».