разведки были не утешительными. Было совершенно очевидно, что боевиков кто-то 
предупредил о готовящейся акции и подробно ознакомил с маршрутом движения 
танковых колонн. Вблизи дорог, по которым должны были пройти танки, находились 
опорные пункты и засады. Дороги были заминированы управляемыми минами и 
фугасами. Зная по своему опыту, чем это может грозить танкам, спецназовцы 
провели разведку маршрута, где бы танки могли беспрепятственно достигнуть 
Грозного и прибыть к указанному сроку к дворцу. Результаты разведки были 
доложены руководству, но должного действия не возымели. Решив, что все здесь 
повязаны, «бывшие» решили хотя бы предупредить командира одной из танковых 
колонн. Рассказав, что его ждет на маршруте, они показали танкисту безопасный 
маршрут, разведанный ими. Однако информация на командира колонны не произвела 
должного впечатления. Судя по тому, как он реагировал на предупреждение, ему 
было строго настрого указано по какому именно маршруту вести танки.

Спецназовцы в указанное время были у дворца и даже сделали несколько выстрелов 
по его окнам, однако не все из них попали в цель. Отстрелявшись, разведчики 
отошли в пункт сбора. К дворцу из всей колонны удалось прорваться только одному 
танку. Экипаж, обалдевший от мясорубки, из которой ему удалось вырваться, 
спецназовцы забрали с собой и вывели за пределы Чечни.

Военному и политическому руководству страны этого урока оказалось недостаточно. 
Когда органы государственной безопасности, вместо того, чтобы перессорить между 
собой чеченские тейпы и привести к власти в Чечне силами оппозиции нужного 
человека, попытались решить проблему силовым путем. Поэтому спустя пару месяцев 
началась чеченская кампания, не имеющая в новейшей советской и российской 
истории аналогов по бездарности ее начала, а также по продажности на всем ее 
протяжении от начала до конца.




В. Недобежкин

Война или игра в солдатики?





Генерал Рохлин


В расположение 8-го гвардейского корпуса в Толстой-Юрт мы прибыли 20 декабря. 
По численности этот корпус равнялся полку, его полки — батальонам. Командовал 
соединением генерал Лев Рохлин. Первой задачей он поставил нам ведение разведки 
вокруг корпуса. Кроме того, он, видимо, предполагал, что придется лезть в город,
 поэтому приказал разведать не менее трех маршрутов выдвижения. Выполняя приказ,
 мы облазили Северный и Ханкалу.

Рохлину надо отдать должное. Из всех командиров своего ранга он, пожалуй, был 
самым здравомыслящим, огромное внимание уделял разведке. Сказался, наверное, 
афганский опыт.

Одно то, как он вошел в Чечню, говорит о многом, 8-й шел через Дагестан, где 
его тормознули и блокировали. Рохлин отступил и исчез на сутки, соблюдая полное 
радиомолчание, ушел на север и через пустынные районы вышел в Толстой-Юрт.

Разведку Рохлин буквально лелеял. Мне очень нравилось, как он в отличие от 
других пехотных военачальников ставил задачу. Сначала определял, что надо 
сделать, а потом предлагал подумать, как мне удобнее ее выполнить, реально это 
или нет, и выслушивал предложения. Что в спецназе особенно ценят — он не душил 
инициативу. Благодаря такому отношению результативность нашей деятельности была 
очень высокой. Три маршрута мы разведали, буквально исползав все на пузе. 
Последняя группа вернулась 31 декабря в 5.00, а в 6.00 уже началось движение. 
Маршруты были «пробиты» вплоть до того, где сможет пройти только уазик, а где 
тяжелая колесная техника.




Запоздалый свет


Нас перевели в Ханкалу с задачей вскрыть группировку противника. Говорили, что 
у дудаевцев там стоит усиленный батальон, техника закопана, танки. Работали из 
расположения «двести семьдесят смешного», как мы его прозвали, мотострелкового 
полка. Полк этот только-только вошел в Чечню.

Буквально перед ними здесь забили десантников «Градом», который лупил прямой 
наводкой. Десантура еще не успела раны зализать — а тут пехота, как в мирное