кой пленки. Оставленная в квартире Щепкина засада арестовала в 
ближайшие дни зашедших к Щепкину Г. В. Шварца, А. А. Волкова, Н. М. Мартьянова, 
Волк-Карачевского, жену генерала Стогова и других.
 Записки, найденные у Щепкина в шифрованном и нешифрованном виде, содержали: 1) 
записку с изложением плана действий Красной Армии от Саратова, 2) сводку 
сведений, заключавшую в себе список номерных дивизий Красной Армии к 15 августа,
 сведения об артиллерии одной из армий, план действий одной из армейских групп 
с указанием состава группы, сообщение о местоположении и предполагаемых 
перемещениях некоторых штабов, 3) сводное письмо, содержащее подробное описание 
одного из укрепленных районов, точное расположение занятых батарей в нем, 
сведения о фронтовых базисных складах, 4) сводное письмо, писанное 27 августа с 
заголовком: «Начальнику штаба любого отряда прифронтовой полосы» – «Прошу в 
самом срочном порядке протелеграфировать это донесение в штаб Верховного 
разведывательного отделения, полковнику Хартулари». Это письмо содержит общие 
военно-шпионские данные с описанием отдельных армий, предположительного плана 
действий Красной Армии и сообщение об имеющихся в Москве силах деникинцев, 5) 
записку, содержащую сведения о кавалерийской армии, 6) письмо от 22 августа, 
озаглавленное: «От объединения «Национального центра», «Союза возрождения» и 
«Совета общественных деятелей», адресованное членам правительства Деникина – 
Астрову, Степанову и другим, содержащее как деловые сведения о сношениях, 
деньгах и планах Московской организации «Национального центра», так и указание 
на лозунги, которые должны быть усвоены при продвижении Добровольческой армии к 
Москве.
 Найденные в той же коробке фотографические пленки были пересняты и увеличены, 
и тогда оказалось, что на них сфотографирован текст ряда сообщений и писем 
политических деятелей кадетской партии из штаба деникинской армии – Н. И. 
Астрова, В. Степанова, князя П. Долгорукова и других.
 Все указанные выше сведения написаны на узких полосках бумаги в два пальца 
ширины и приведены таким образом в годный для перевозки через фронт 
конспиративный вид. Н. Н. Щепкин признал, что все эти документы переписаны 
лично им. В собственноручном показании Н. Н. Щепкина 5 сентября сказано: «На 
вопрос о том, кто писал листочки с информацией мелким шрифтом, найденные у меня,
 отвечаю: содержание этих информации было доставлено мне в готовом виде. 
Переписывал я их лично одним из тех карандашей, которые Вы мне предъявляете… 
Одним из этих карандашей, весьма твердым, писаны мной полосы».
 В собственноручном же показании от 10 сентября Н. Н. Щепкин пишет: «В 
последнее время (так, с зимы 1919 г.), при лице, которое я заменил после его 
отъезда, как-то повелось, что депеши, отправляемые лицами, приезжавшими к нам, 
приводились в компактный вид, приспособленный для перевозки, моим 
предшественником, это продолжал делать я».
 Наконец, на допросе 12 сентября Н. Н. Щепкин записал: «Вступил я в «Нац. 
центр» и стал к нему близко, когда его деловые обычаи уже сложились. Мне было 
поручено принимать депеши, приходившие от наших товарищей с юга, а когда мне 
приносили готовый текст депеши на юг – то приводить их в компактный для 
отправки вид. Если предстояли сношения с нашими товарищами по центру, то депеши 
составлялись совместно с кем-либо из членов «Нац. центра», депеши же для 
Добровольческой армии доставлялись готовыми. В этих депешах я позволял себе 
исключать места, сведения или неверные, или с политической точки зрения 
излишние… Лиц этих (тех, что приносили депеши для Добровольческой армии. – Л.К. 
[11] ), со слов своего предшественника, считаю агентами Добровольческой армии».
 Что же касается пленок, то арестованный 30 августа засадой на квартире у 
Щепкина юнкер Николаевского артиллерийского училища Георгий Вячеславович Шварц, 
служивший в Корнилов-ском полку, на допросе в тот же день показал, что ему было 
поручено в Екатеринодаре проехать по выданным ему там же подложным документам 
на имя В. Н. Клишина в Москву и передать там Н. Н. Щепкину комок тонкой бумаги. 
Далее Шварц показал: «В Екатеринодаре офицер, передавший мне комок бумаги 
(скатанный в трубочку), сообщил, что – это ответ [12] «Национальному центру», 
Щепкин меня ни о чем не расспрашивал. Комок бумаги он развернул при мне, в 
бумаге оказались показанные мне при допросе фотографические пленки. Щепкин 
предложил мне зайти в субботу для получения ответа».
 У арестованного на квартире у Щепкина 1 сентября А. А. Волкова найден был 
отрывок сообщений, присланных в виде фотографических пленок, в переписанном уже 
на машинке виде, с нерасшифрованными еще местами. На допросе 1 сентября А. А. 
Волков показал, что взялся расшифровать нерасшифрованные места этого письма по 
просьбе Владимира Александровича Астрова, в виде личной услуги. При обыске же у 
Волкова найдено было начало его собственноручного письма с расшифровкой 
указанных мест.
 29 августа был арестован на квартире у Щепкина же Павел Маркович Мартынов, 
бывший офицер при ставке главнокомандующего в империалистической войне, в 
последнее время окружной инспектор Всеобуча. В собственном заявлении в ВЧК от 1 
сентября он показал: «Находясь в Бутырской тюрьме в 1918 году, я познакомился с 
Николаем Александровичем Огородниковым, который мне сказал, что он состоит 
членом «Национального центра» как объединения интеллигентных сил в России, 
стоящих за созыв Учредительного собрания, выкупное наделение крестьян землей и 
диктатуру военного авторитета… Когда его освободили, он приглашал меня заходить 
к нему, когда меня освободят. Когда меня освободили 8 декабря 1918 года, я 
зашел к нему, и он предложил мне примкнуть к их организации и предложил 
ежемесячное жалованье в 1200 рублей… После рождества он сказал, что желает 
ввести меня в военную организацию «Центра», и через несколько дней дал адрес 
генерала Соколова Владимира Ивановича, к которому я и пошел познакомиться. 
Соколов мне сказал, что организация желает получать от меня сведения 
военно-осведомитель