ого характера о красных частях и о положении на фронтах. И 
так как ходить к нему небезопасно, то чтобы сведения давал генералу Левицкому 
Борису, с которым я познакомился».
 Арестованный вторично 20 февраля Мартынов увиделся в тюрьме с арестованным 
Огородниковым, который сказал ему, что произошла выдача организации и в 
одиночке сидят Левицкий, Стогов, Иванов и многие другие. «На случай моего 
выхода из тюрьмы (показал далее Мартынов) он мне сказал, что я могу обратиться 
за материальной помощью к Щепкину Николаю Николаевичу, заведующему 
«Национального центра». После освобождения из тюрьмы, 25 июля с. г., я очутился 
без гроша в кармане и обратился к Щепкину, который дал мне тысячу рублей; затем 
я еще раз взял у него тысячу рублей, и третий раз он мне дал в расчет за время 
сидения в тюрьме 5200 рублей. Щепкин предложил мне свезти в разведывательное 
отделение штаба Деникина сообщение. Я сказал, что если послать некого, то я 
готов поехать… В субботу, 23-го, вечером я получил у Щепкина два маленьких 
сверточка, завернутых в цинковую бумагу, и ключ к шифру, с которого снял для 
себя копию, отобранную у меня при аресте, и, заклеив сверточки в бумагу, не 
просмотрев их, в воскресенье передал их Макарову (Макаров был рекомендован 
Мартынову как курьер упомянутым выше генералом Левицким. –  Л. К.) и 2500 
рублей из данных мне Щепкиным денег. Макарову мною были даны указания сдать в 
первый же штаб деникинской армии маленький сверточек для прочтения и получения 
пропусков и проездной помощи, а второй, большой, – сдать в разведывательное 
отделение штаба Деникина. Кажется, в среду, 27 августа, вечером я был у Щепкина 
и сообщил ему, что донесение с верным человеком послано». Относительно 
Мартынова Щепкин, вообще чрезвычайно осторожный в конкретных указаниях, показал,
 что Мартынов производил на него скверное впечатление, но подтвердил, что 
Мартынов предлагал ехать на юг, но это не состоялось. Почему не состоялось, 
объяснить Щепкин не нашел нужным.
 Сведения, полученные, таким образом, Чрезвычайной комиссией в связи с арестом 
Щепкина, Мартынова и других, распадались на две части: с одной стороны, они 
приоткрывали завесу над шпионской организацией «Национального центра», 
систематически собиравшего военные сведения и пересылавшего из штаба Деникина; 
с другой стороны, они давали указания на деятельность военно-заговорщического 
центра, направленную к организации восстания в Москве. Объединяющим центром той 
и другой деятельности являлся Н. Н. Щепкин.
 Что касается первой, шпионской отрасли деятельности «Национального центра», то 
усилия ЧК направились к тому, чтобы раскрыть информаторов Щепкина. 
Расследование донесений Щепкина Деникину нашими военными специалистами и 
сопоставление их с действительными данными командования Красной Армии привело 
Чрезвычайную комиссию к убеждению в том, что на службе у Щепкина находится ряд 
шпионов, забравшихся в те или иные военные и гражданские учреждения. 
Впоследствии удалось установить, что упомянутые выше при перечислении найденные 
у Щепкина сводные донесения редактировались сначала генералом Н. Н. Стоговым, а 
затем полковником генштаба В. В. Ступиным.
 Что касается действий «Национального центра» внутри России, то они совершенно 
раскрываются политическими донесениями Щепкина своим друзьям на Юге, 
Добровольческой армии Деникина.
 Очень важным материалом могут служить также собственноручно написанные 
показания и заявления Н. Н. Щепкина председателю Особого отдела ВЧК. Таковых 
имеется в деле четыре – от 3, 5, 10 и 12 сентября, представляющих в общей 
сложности 33 мелконаписанных писчих страницы.
 Очень скупой на имена, конкретные факты, даты и цифры, глава Московской группы 
«Национального центра» широко и обстоятельно описал историю и деятельность 
контрреволюционной органи