Крашенинникова на то, что привезенные им от Колчака деньги 
предназначались «Национальному центру», виднейшим деятелем которого в Москве и 
являлся Н. Н. Щепкин.
 К моменту ареста Н. Н. Щепкина и обнаружения у него многочисленных документов, 
вполне характеризующих «Национальный центр» как военно-политическую организацию 
с заговорщическими и шпионскими задачами, ВЧК уже имела некоторые сведения о 
существовании «Национального центра». Эти сведения шли совсем из другого 
источника. В начале июня с. г. при переходе границы на Лужском направлении убит 
был бывший офицер Александр Никитенко. При обыске Никитенко у него в мундштуке 
папиросы обнаружена была записка на имя генерала Родзянко, подписанная – Вик. 
Записка содержала пароли и описание условных знаков, по которым войска Родзянки 
при продвижении войск к Петрограду могли бы узнать «наших» друзей (то есть 
друзей Вика).
 Впоследствии, при попытке перейти финляндскую границу в районе Белоострова, 
были арестованы Ал. Ал. Самойлов и Боровой-Федотов, начальник и агент 
Сестрорецкого разведывательного пункта. При задержании Боровым был выброшен 
пакетик, содержавший в себе в зашифрованном виде письмо от 14 июля с. г. с 
обращением «Дорогие друзья» из сводки сведений о дислокации войск 7-й армии и о 
наличии в ее базах огнестрельных припасов.
 Наконец, у арестованного в Петрограде инженера, владельца фирмы «Фос и 
Штейнингер», члена партии кадетов, было обнаружено письмо с обращением «Дорогой 
Вик» за подписью «Никольский», от 30 июня. Письмо от 14 июля, выброшенное 
Боровым, было ответом на письмо Никольского от 30 июня, найденное у Штейнингера.

 На допросе 26 июля в ВЧК В. И. Штейнингер признал, что псевдоним «Вик» 
принадлежит ему, что письмо Никольского (псевдоним Новицкого [8] ) получено им 
12 июля и что ответом на это письмо является письмо от 14 июля, написанное на 
машинке в его квартире и переданное им Самойлову для передачи в Финляндию.
 Вслед за тем В. И. Штейнингер был переведен в Москву и здесь подал в Особый 
отдел ВЧК собственноручное заявление, в котором изложил историю и деятельность 
«Союза возрождения России», «Национального центра» и «Союза освобождения 
России» [9] в Петрограде. В. И. Штейнингер не называл имен своих помощников и 
соучастников, кроме тех, кого он считал уже погибшими или перебравшимися за 
фронт. Однако сопоставление показаний Штейнингера, Борового и Самойлова и 
других арестованных по этому делу дало возможность установить ряд псевдонимов, 
упомянутых в письмах Никольского и Вика. Содержание самих этих писем установило 
с непреложностью, что в лице петроградской группы «Национального центра» мы 
имеем дело с организацией, связанной с военными кругами, систематически в 
продолжение нескольких месяцев передававшими по ту сторону фронта военно-данные 
и считавшими себя агентурой генерала Юденича. В письме к Вику Штейнингеру от 30 
июня Никольский пишет:
 «В ближайшие дни Юденич (с которым мы в полном единении) и все мы перейдем на 
русскую почву, на тот берег, чтобы целиком вложиться в непосредственную работу».
 Характер этой работы ясен из следующих слов того письма: «До сих пор нельзя 
сколько-нибудь верно установить возможный срок взятия Петрограда. Надеемся не 
позже конца августа, но твердой уверенности у нас в этом нет, хотя в случае 
наступления давно ожидаемых благоприятных обстоятельств в виде помощи деньгами, 
оружием, снаряжением в достаточном количестве этот срок может и сократиться». 
Тут же Никольский пишет: «Передаваемые Вами сведения считаем очень ценными и с 
чисто военной и с политической точки зрения».
 Ответное письмо Вика-Штейнингера еще более выразительно. Упомянув о недостатке 
денежных средств, о том, что «Москва должна нам за три месяца, что в Москве 
говорят о каком-то миллионе» (это тот миллион, который через Крашенинникова шел 
из ставки Колчака Щепкину), Штейнингер пишет: «Мы взялись за объединение всех 
военно-технических и других подобных организаций под своим руководством и 
контролем расходования средств, и эта работа подвинулась уже далеко…
 Мы встретили генерала Махрова*, [10] которого считаем начальником Иевреинова и 
представителем Юденича и агентом этой организации. С Махровым находимся в 
контакте, объединяя работу всех технических сил. Идет ответственная работа по 
организации исполнительных органов и набору технически опытных сил в области 
продовольствия и милиции. Показания Штейнингера на допросе 29 июля в Петрограде 
и его письменное заявление 1 августа Особому отделу ВЧК в Москве целиком 
подтвердили сведения, заключавшиеся в письме. Так, Штейнингер показал: 
«Национальный центр» ставил себе следующие задачи: фактическое свержение власти 
большевиков и признание неизбежности личной диктатуры в переходный период во 
всероссийском масштабе с последующим созывом Учредительного собрания. Личную 
диктатуру по идее признаем в духе Колчака. Экономическая платформа – 
восстановление частной собственности с уничтожением помещичьего землевладения 
за выкуп».
 Таким образом, исследование группы Штейнингера, в существенном законченное в 
первых числах августа, установило: 1) военно-шпионский заговорщический характер 
петроградской группы «Национального центра», 2) наличность подобной же 
организации в Москве и 3) существование связанной с «Национальным центром» и 
работающей под его руководством и контролем военной организации.
 Дальнейшее раскрытие этой организации задержалось почти на месяц, вплоть до 
того, как арест Н. П. Крашенинникова в Вятской губернии 27 июля и вслед за тем 
арест Н. Н. Щепкина 28 августа в Москве дали нити к дальнейшему раскрытию всей 
организации. Обыск у Н. Н. Щепкина был произведен 28 августа под личным 
наблюдением заведующего Особым отделом ВЧК. При обыске у Н. Н. Щепкина была 
обнаружена жестяная коробка, содержащая шифрованные и нешифрованные записки, 
шифр, рецепты проявления химических чернил и пять небольших квадратиков 
фотографиче