снилось, что Ларгье 
— удалившийся на покой отставной французский капитан, работавший в 1904-1905 гг.
 на австрийскую разведку. В результате у австрийской контрразведки возникло 
подозрение, что Ларгье «работает» на разных хозяев. Поэтому на него были 
собраны компрометирующие материалы, которые анонимно передали властям Швейцарии,
 после чего Ларгье выслали из страны. 
      Развязка этого затянувшегося дела наступила в субботу, 24 мая, вечером. 
Сотрудники контрразведки, дежурившие в полицейском участке около почтамта, 
получили долгожданный сигнал, означавший, что господин Ницетас пришел за 
письмами. Несмотря на то, что два сотрудника наружного наблюдения пришли на 
почтамт через три минуты, получатель письма уже успел уйти. Выбежав на улицу, 
они увидели удаляющееся такси. Другого такси или извозчика поблизости не 
оказалось, и создавалось впечатление, что господину Ницетасу удалось улизнуть 
от слежки. Но на этот раз контрразведчикам повезло — такси, на котором уехал 
получатель письма, вернулось на стоянку около почтамта. Шофер сообщил, что его 
клиент, хорошо и модно одетый господин, доехал до кафе «Кайзерхоф», где и вышел.
 Контразведчики направились туда, а по дороге внимательно осмотрели салон 
автомобиля. Они обнаружили замшевый футляр от карманного ножика, оставленный 
последним пассажиром. 
         44 Там же. С.218. 
18 
      У кафе «Кайзерхоф» таинственного пассажира не оказалось, но после опроса 
водителей такси на стоянке возле кафе было установлено, что один высокий и 
хорошо одетый господин недавно нанял такси и поехал в отель «Кломзер». В отеле 
сыщики узнали, что в течение часа в гостиницу вернулись четверо посетителей, в 
том числе и полковник Редль из Праги, проживающий в люксе №1. Тогда они вручили 
портье футляр от ножика и попросили его спросить у своих постояльцев — не 
теряли ли они его? Через некоторое время портье задал этот полковнику Редлю, 
выходившему из отеля. «О, да, — ответил Редль, — это мой футляр, благодарю вас».
 Но уже через минуту он вспомнил, что обронил его в такси, когда вскрывал 
конверты. Его подозрения усилились после того, как он заметил за собой слежку. 
Пытаясь оторваться, он достал из кармана какие-то бумажки и, мелко разорвав, 
выбросил на улицу. Но и это не помогло. Несмотря на поздний вечер, одному из 
сыщиков удалось собрать обрывки и передать их Ронге с сообщением, что 
таинственным господином Ницетасом оказался полковник Альфред Редль. 
      Сличение почерка на разорваных бумажках, оказавшихся квитанциями о 
посылке денег и квитанциями на отправку заказных зарубежных писем в Брюссель, 
Лозанну и Варшаву по адресам, известным контрразведке как штаб-квартиры 
иностранных разведслужб, с почерком на бланке, в обязательном порядке 
заполняемом на почтамте при получении заказной корреспонденции, и почерком 
документа «Советы по раскрытию шпионажа», составленным Редлем, установило, что 
все они написаны одним и тем же лицом. Таким образом Ронге к своему ужасу узнал,
 что его предшественник полковник Редль оказался шпионом. 
      О своем открытии Ронге немедленно сообщил своему начальнику Урбанскому, 
который в свою очередь поставил об этом в известность начальника Генерального 
штаба генерала Конрада фон Гетцендорфа. По его указанию в отель «Кломзер» 
направилась группа из четырех офицеров во главе с Ронге с предложением Редлю 
застрелиться, чтобы смыть позорное пятно на мундире. В полночь они поднялись в 
номер Редля. Он уже ждал их, заканчивая что-то писать. 
      — Я знаю, зачем вы пришли, — сказал он. — Я погубил свою жизнь. Я пишу 
прощальные письма. 
      Пришедшие поинтересовались, были ли у него сообщники. 
      — У меня их не было. 
      — Мы должны узнать масштабы и продолжительность вашей деятельности. 
      — Вы найдете все нужные вам доказательства в моем доме в Праге, — ответил 
Редль и попросил револьвер. 
      Но никто из офицеров не имел при себе оружия. Тогда один из них вышел на 
полчаса, после чего вернулся и положил перед Редлем браунинг. Затем, немного 
замешкавшись, офицеры покинули номер. Проведя всю ночь в кафе напротив, они 
около пяти часов утра вернулись в отель и попросили швейцара позвать Редля к 
телефону. Буквально через минуту швейцар вернулся и сказал: «Господа, полковник 
Редль мертв». При осмотре номера на столе нашли два письма: одно на имя брата 
Редля, а второе барону Гизлю фон Гизленгену, начальнику Редля в Праге. Там же 
лежала посмертная записка: 
      «Легкомыслие и страсти погубили меня. Молитесь за меня. За свои грехи я 
расплачиваюсь жизнью. Альфред. 
1 час 15 м. Сейчас я умру. Пожалуйста, не делайте вскрытия моего тела. Молитесь 
за меня»45. 
      После того как начальнику Генерального штаба доложили о самоубийстве 
полковника Редля, он распорядился отправить в Прагу комиссию, чтобы обследовать 
его квартиру и установить размеры нанесенного им ущерба. Результаты 
обследования оказались сногшибательными. Было обнаружено большое количество 
документов, подтверждающих, что Редль в течение многих лет работал на русскую 
разведку (как впоследствии утверждалось — с 1902 г.). Услуги Редля очень хорошо 
оплачивались. Его квартира оказалась роскошно 
         45 Вудхол Э. Указ. соч. С.135-136. 
19 
      обставленной, в ней описали 195 верхних рубашек, 10 военных шинелей на 
меху, 400 лайковых перчаток, 10 пар лакированных ботинок, а в винном погребе 
обнаружили 160 дюжин бутылок шампанского самых высших марок. Кроме того, было 
установлено, что в 1910 г. он купил дорогое поместье, а за последние пять лет 
приобрел, по меньшей мере, четыре автомобиля и трех первоклассных рысаков. 
      Как уже говорилось, истинные причины самоубийства полковника Редля реши