Лучшим 
средством преодоления душевной депрессии мне казалось повторение боевого рейса".

	Еще до этой ночи капитан 1 ранга Бёме приказал оборудовать вдоль берега 
ряд наблюдательных пунктов. Между двумя и четырьмя часами ночи, то есть в то 
самое время, когда "Негеры" должны были выйти к целям, люди на берегу услышали 
ряд сильных взрывов, несомненно торпедных. За каждым взрывом следовал 
ожесточенный оборонительный огонь противника, трассирующие снаряды и пули 
образовывали над морем в поле зрения наблюдателей густую сеть из огненных нитей.

	На следующее утро ушедшие на задание водители "Негеров" один за другим 
возвращались в небольшой норманский замок, служивший им жильем. Каждого 
восторженно приветствовали: ведь с его появлением увеличивалось число 
спасшихся! 
Но на цифре 14 все кончилось. Из 30 вернулись 14... Оставалась еще надежда, что 
из 
остальных хоть несколько - и уж хорошо бы, чтоб побольше! - попали в плен и 
остались в живых. Ганно Криг в свое время неоднократно внушал "капитанам" при 
обучении, что столь часто прославляемая и пропагандируемая геройская смерть - 
дело бессмысленное.
	"Если вы выпустили торпеду, - говорил он, - а шансов на успешное 
возвращение нет, то подплывите к противнику, утопите свою посудину и зовите на 
помощь. От того, что вы собой пожертвуете, никто ничего не выиграет. Важно 
остаться в живых, пусть даже ценою плена".
	Впрочем, рапорты вернувшихся об успешном выполнении заданий рассеяли 
подавленное настроение, вызванное потерей 16 водителей. Как оказалось, 
услышанные ранее взрывы действительно означали, что торпеды попали в цель. 
Особенно удачными было, видимо, нападение, предпринятое бывшим писарем, старшим 

ефрейтором Герольдом. Он доложил о торпедировании военного корабля значительных 

размеров, по меньшей мере эсминца. Успешными были действия и других водителей. 
Ефрейтор Бергер, уже потопивший в Италии сторожевой корабль, снова отличился. 
На 
этот раз ему попалось под удар большое десантное судно. Вот что пишет 
гардемарин 
Потхаст, который когдато, исполняя настойчивую просьбу этого молоденького 
матроса, обеспечил ему возможность стать водителем "Негера":
	"Бергер несколько раз бросался ко мне на шею и засыпал целым потоком слов, 
объясняя, как это хорошо, что я заставил его назубок выучить сведения о 
созвездиях, так что он теперь уже никогда не заблудится на море..."
	Командование флотилии немедленно занялось обобщением результатов этого 
успешного нападения. Ведь предстояло еще спустить на воду остальные одноместные 

торпеды, водители которых, естественно, должны были использовать опыт первой 
ночной вылазки. В числе других и сам Потхаст сгорал от нетерпения, ожидая 
второй 
вылазки, в которой он снова хотел принять участие. Поэтому его, словно гром 
среди ясного неба, поразил приказ, запрещавший ему использовать один из готовых 

к отплытию "Негеров". Командование считало, что достаточно с него и одного 
опасного плавания. Он нужен был как инструктор.
	Гардемарин рвал и метал, не зная даже, от кого исходит подобный приказ. Но 
ничто не помогало: каждый из 9 остававшихся еще "Негеров" (один вышел из строя 
вследствие воздушной бомбардировки) имел своего водителя. Можно было вновь 
оснастить боевыми торпедами еще 11 торпед-носителей, благополучно вернувшихся с 

предыдущего задания, но они тоже были уже распределены. На помощь Потхасту 
пришел случай. У одного молодого старшины сдали нервы, и он признался, что 
боится идти на задание. Само собой разумеется, это было принято во внимание. 
Врач зарегистрировал старшину как больного и отослал назад. Потхаст ухватился 
за 
эту возможность и заставил перебалластировать освободившуюся торпеду с расчетом 

на свой вес. Итак, все было в порядке: Потхасту все-таки предстояло участвовать 

в операции последних 20 "Негеров", которыми еще располагало соединение.
	В полдень 7 июля "капитаны" ушли на отдых, чтобы накопить силы для 
предстоящих ночных действий. К 11 часам вечера на берегу моря в районе Виллер-
сюр-мер повторилось то же, что происходило двумя днями раньше. Потхаст пишет:
	"На этот раз я отплывал одним из последних. Все остававшиеся на берегу еще 
раз постучали ладонями по стеклянному куполу моей торпеды - так мы прощались с 
уходившими в море. Дощатый настил хорошо сослужил свою службу, и я 
беспрепятственно отплыл от берега. Теперь я надеялся быть счастливее и 
непременно добиться успеха. Плывя по удивительно красивому ночному морю, я 
вспоминал, как неоднократно поражал цели при учебном торпедировании. В 
Эккернфёрде я всегда добивался наилучших результатов... Потом в памяти моей 
всплыл 
образ Деница, мне припомнилось, как он во время посещения нашего соединения 
клал 
каждому руку на плечо или слегка толкал кулаком в грудь, а потом вдруг сказал, 
обращаясь ко всем:
	- Может быть, кто-нибудь из вас хочет со мной "рокироваться"? Я бы 
не