ля 
отдельных случаев, пользуясь оказиями для извещения корреспондентов.
 Устроить шифрование при ЦК нецелесообразно, так как при рассылке и передаче 
шифровка может попасть в посторонние руки, и вернее будет предоставить в 
наиболее важных случаях шифрование самым надежным шифровщикам».
 Техническую сторону секретной переписки с заграничными представительствами 
(разработка шифров, а потом и шифровальных машин, подготовка шифровальщиков) 
взяло на себя ведомство госбезопасности. Причем у дипломатов и разведчиков были 
разные шифры. В двадцатые годы англичане читали советскую шифрованную переписку.
 В этом искусстве англичане, которые еще в 1919 году создали Школу 
шифровальщиков правительственной связи, опередили всех. Потом советские 
разведчики, получив японские шифровальные книги, читали секретную переписку 
японских послов и военных атташе с Токио.
 Служба в разведке постепенно стала завидной, чекисты из внутренних 
подразделений мечтали перевестись в иностранный отдел. Тот же Георгий Агабеков 
вспоминал:
 «Посторонний зритель, если он попадет в иностранный отдел, заметит две 
категории различно одетых людей. Одни ходят в защитного цвета казенных 
гимнастерках и кепках. Другие — в прекрасно сшитых из английского или немецкого 
сукна костюмах, в дорогих шляпах и франтоватых галстуках. Первые — это 
сотрудники, еще не побывавшие за границей, а вторые — это вернувшиеся из-за 
границы, где они по приезде в первую очередь понашили себе достаточный запас 
костюмов.
 Вот почему первые, еще не побывавшие за границей, мечтают, «рискуя жизнью», 
поехать в капиталистические страны».
 С другой стороны, в те годы сотрудников иностранного отдела легко переводили в 
другие подразделения ОГПУ, и они нисколько об этом не жалели. Скажем, в 
середине двадцатых годов резидентом в Берлине, а затем в Вене был Иван 
Васильевич Запорожец, чье имя связано с убийством Кирова.
 Запорожец родился в 1885 году в Мелитопольской области. Агроном по образованию,
 Запорожец воевал в Первую мировую и попал в австрийский плен. Вернувшись после 
плена, он вступил в партию боротьбистов (левые эсеры Украины). Потом партия 
самоликвидировалась, а большинство боротьбистов перешло к большевикам. В 1921 
году его взяли в ВЧК.
 За границей его главная задача состояла в том, чтобы вербовать агентуру среди 
белой эмиграции и присматривать за персоналом полпредства. По свидетельству 
очевидца, «Запорожец, гигантского роста добряк со средним интеллектом, 
добросовестно выполнял свою работу, а в свободное время полностью занимался 
женой и детьми, не обращая внимания на интриги и заговоры, которые сотрясали 
всех вокруг него».
 После возвращения в Москву Запорожец возглавлял четвертое отделение (внешняя 
торговля) экономического управления ОГПУ, затем отдел информации и 
политконтроля. В марте 1931 года его отдел влили в секретно-политический отдел. 
Начальником отдела был Яков Саулович Агранов, доверенное лицо Сталина. 
Запорожец стал заместителем начальника отдела и с этой высокой должности уехал 
в Ленинград. Его утвердили заместителем начальника областного управления.
 Запорожца подозревают в организации убийства Сергея Кирова. Считается, что он 
задержал будущего убийцу Кирова Леонида Николаева и отпустил его. Правда, во 
время убийства Кирова Запорожца в Ленинграде не было. В конце августа Запорожца 
положили в военный госпиталь, и там в гипсе он пролежал до ноября, после чего 
отправился долечиваться в санаторий в Сочи. Потом он был уничтожен. История с 
убийством Кирова и по сей день остается неразгаданной…
 Шестого апреля 1927 года китайская полиция устроила налет на советское 
полпредство в Пекине и арестовала несколько сотрудников резидентуры, которые 
работали в составе полпредства и торгового представительства. А британская 
полиция провела обыск в помещении «Аркос» (All Russian Cooperative Society Ltd.
) — торгового общества, которое занималось внешней торговлей от имени различных 
советских организаций.
 В мае 1927 года политбюро приняло ряд решений, стараясь ограничить ущерб, 
нанесенный разведке, и извлечь уроки:
 «Послать по линии ОГПУ шифротелеграмму о принятии срочных мер по соблюдению 
конспирации в работе и уничтожению компрометирующих документов…
 Обязать полпредов немедленно уничтожить все секретные материалы, не являющиеся 
абсолютно необходимыми для текущей работы как самого полпредства, так и 
представителей всех без исключений советских и партийных органов, включая сюда 
ОГПУ, Разведупр и Коминтерн…
 Совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств представительства ИНО 
ГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна, МОПРа.
 Шифры менять каждый день, проверить состав шифровальщиков. Послать специальное 
лицо с неограниченными правами по осуществлению строжайшей конспирации 
шифровальной работы, имея в виду в первую очередь объезд таких стран, как 
Франция, Италия, Варшава, Токио, Берлин (кандидатуру наметить особо).
 Проверить состав представительств ИНО ГПУ, Разведупра, Коминтерна…»
 Советская разведка сильно преуспела в распространении дезинформации, на 
которую покупались западные разведки. Иногда, впрочем, и иностранный отдел 
попадал на удочку таких же мастеров фальсификации.
 В 1927 году сотрудники харбинской резидентуры получили от русского эмигранта 
Ивана Трофимовича Иванова-Перекреста секретный японский документ. 
Иванова-Перекреста в резидентуре очень ценили. Заместитель резидента Василий 
Михайлович Зарубин, будущий генерал, с гордостью говорил, что у агента широкие 
связи среди японцев. Вот он и притащил меморандум японского генерала Гиити 
Танака, содержавший план завоевания мира.
 Этот документ,