об 
управлении огнем! Противоположные склоны гор мерцают вспышками. Это стальные 
сердечники наших пуль высекают искры из камней. Очень напоминает ответный 
«духовский» огонь. Курсанты, войдя в раж, лупят по ним! С дальнего поста 
безопасности в нашу сторону потянулась светящаяся цепочка крупнокалиберных пуль 
из ДШК.

– Стоп, ребята!

Однако стрельба прекратилась не сразу. Мы умудрились выпустить весь 
боекомплект! Ближний пост безопасности материт нас по-русски, затем переходят 
на афганский. Сержант-инструктор отвечает им тем же и обещает добавить из 
АГС-17 и миномета, если они не прекратят стрельбу. Пусть лучше спрячутся 
поглубже, а мы еще немного постреляем. Просит передать по телефону наши 
пожелания дальнему посту.

Раздаю курсантам по одной пачке патронов: стрелять только одиночными! Я даю 
целеуказание, а они должны выпустить в ту сторону одну, повторяю, одну пулю!

Ночные стрельбы продолжаются, лишь меняются учебными местами группы. Курсантам 
это скоро надоедает. Они желают чего-нибудь поэффектнее. Хорошо, сейчас они 
получат то, о чем мечтают. Под занавес, выстраиваю в шеренгу всех курсантов и 
раздаю каждому по пачке трассирующих.

– Ур! – что по-афгански означает «огонь!» – и сто пятьдесят автоматов изрыгают 
море огня. Огненные струи отражаются от склонов гор и врываются в небо 
мириадами малиновых звезд. Светло словно днем! Представляю, что подумали 
Пагманские моджахеды, увидев такой фейерверк у себя под боком.




«Тропа смерти»


Два офицера исчезли из расположения части и появились только на следующее утро. 
От них разит перегаром. Руководство школы собирается примерно наказать их. 
Провинившиеся стоят перед нами, потупив взоры, а за дверями волнуются их 
подчиненные. Мне хорошо понятно состояние ребят. Принимаю решение: Пропущенное 
вчера занятие они должны отработать. Ничего страшного. Здесь не пансион 
благородных девиц, а школа головорезов.

Вызываю инструктора-сержанта:

– Какую тему отрабатывали вчера?

– Разминирование.

– Подготовь противопехотные и противотанковые мины, а также гранаты Ф-I. Все 
должны быть боевыми с настоящими боевыми запалами.

Пока я объясняю перед строем курсантов суть задачи, провинившиеся офицеры с 
плохо скрываемым страхом наблюдают, как сержант вставляет в мины запалы.

– Сейчас сержант уйдет по этой тропинке вглубь «зеленки» и установит мины. Вы 
должны пройти по тропе, обнаружить и обезвредить их. Все ясно?

«Штрафники» понимают, что либо выполнят задание, либо подорвутся.

Незаметно для других, вынув из мин боевые запалы и вставив в гранаты учебные, 
сержант уходит. Через пятнадцать минут он возвращается. Вокруг провинившихся 
столпились подчиненные, рассказывая о способах разминирования. Однако с 
похмелья ребята, похоже, соображают туго. Я покуриваю в сторонке.

Запускаю на «тропу смерти» первого. Он в полной боевой форме, при оружии, 
потому что в «зеленке» можно столкнуться с настоящими моджахедами. Я следую за 
ним на расстоянии вытянутой руки. Его подчиненные крадутся вслед, на расстоянии 
15–20 метров, охватывая нас полукольцом, готовые упасть на землю в случае 
взрыва. Ребята сильно переживают за командира.

«Штрафник» увидел взрыхленный участок и вопросительно смотрит на меня.

– Здесь мина?

Я пожимаю плечами:

– Не знаю.

Парнишка усиленно соображает. Капли пота градом льются со лба. «Суфлеры» из 
кустов шепотом что-то подсказывают. «Штрафник» вынимает автоматный шомпол и 
тычет в землю: что-то твердое и круглое. Разгребает руками землю. 
Действительно: противопехотная мина ПМН. Собирается вытащить ее. Из кустов 
раздается отчаянный вопль:

– Не смей! Под ней может быть граната!!!

В