его фашистам. После мюнхенского соглашения Чемберлен и Даладье превратились в 
открытых прислужников Гитлера.
В Белсарате я жил вместе с Яном Палкавниеком в небольшой комнатке в доме 
испанского крестьянина. По вечерам у нас обычно собирались и остальные земляки. 
Нас здесь из Латвии человек 30, не хватает только группы, воевавшей на юге, 
неизвестно, где она застряла. Вспоминаем Ригу, некоторые из нас умеют интересно 
рассказывать о своих приключениях. Хотя мы не знаем, что нас ожидает завтра, мы 
все же настроены оптимистически.
И новый, 1939 год мы встречаем как Полагается. Какие-то коммунистически 
настроенные латыши из Америки прислали Палкавниеку консервы. В штабе советников 
мне удается достать немного кофе и сахару. Приехали кое-кто и из медицинского 
персонала госпиталя интербригадцев — Рива Волшонок (Лейбович) и другие. Мы все 
собираемся в большой комнате испанского крестьянина, которая сегодня 
предоставлена нам.
Открывая вечер, я указываю, что, хотя мы и интернационалисты и находимся здесь, 
в Испании, в качестве интербригадцев, наша, как латышей, первая задача — 
бороться за демократию в Латвии. Здесь, в Испании, борясь против фашизма и 
защищая испанскую демократию, мы защищаем также демократию в Латвии. Пока в 
мире властвует фашизм, в Латвии демократии не будет и эту борьбу мы должны 
продолжать, где и в каких условиях мы бы ни находились. Затем мы один за другим 
рассказываем «истории из своей жизни». Очень хорошо рассказывает «Карлюк», 
рижский шофер. Вскоре начинают звучать латышские песни. Мы расходимся только 
под утро.
Наступление фашистов на Каталонию с каждым днем усиливается, но сопротивление 
республиканцев не слабеет. В Барселоне формируются четыре женских батальона для 
поддержания порядка, создается несколько женских саперных батальонов и 
добровольческие женские группы для работы в промышленности. Все мужчины на 
фронте. Фашисты прилагают все силы, чтобы разгромить республиканскую власть в 
Каталонии, а затем уничтожить ее и в Центральной Испании.
В середине января лагерь 13-й интербригады получает распоряжение выехать из 
Белсарата. Через; несколько дней мы прибываем в городок Палафуржель, лежащий на 
берегу Средиземного моря. Сюда прибывает и латышская артиллерийская группа с 
юга, приезжает также Брозинь, лиепаец Пуце, бывший фармацевт 35-й дивизии 
Волдемар Купцис, Карл Розенберг, Спалан и другие. Теперь все латыши вместе, 
всего нас 57 человек, только 6 человек медицинского персонала еще находятся в 
интернациональном госпитале.
26 января 1939 года пала Барселона. Мы не можем-сидеть невооруженные и ждать 
прихода фашистов. Просим разрешить нам участвовать в боях, так как фашисты вое 
равно не выполнили взятых на себя обязательств и не эвакуировали ни одного 
солдата интервентов. Нам это разрешают, и мы созываем митинг.. И опять почти 
все готовы идти в бой. Лагерь все же сохраняется, как тыловая база 13-й бригады.
 В нем остаются только необходимая охрана, негодные для фронтовой службы и еще 
несколько десятков человек,. Которые отказываются идти снова на фронт, считая 
дальнейшую борьбу в теперешних условиях бесперспективной. Несмотря на то что я 
изъявил желание пойти на фронт, меня назначают командиром лагеря 13-й бригады. 
В лагере остается около 500 человек.
В ночь с 26 на 27 января в городке поднимается паника. Население спешит 
оставить город. Хотя фронт отсюда приблизительно в 100 километрах, городской 
голова и начальник полиции — анархисты уехали,. сказав, что фашисты скоро будут 
здесь. Панику кое-как удается ликвидировать, однако местной власти в городке 
уже нет, ее нужно организовать самим. В нашем распоряжении всего лишь 
каких-нибудь 20 старых винтовок, брошенных полицией. Нет никакого транспорта. 
Первая задача — раздобыть вооружение и транспорт.
В городке есть авторемонтная мастерская с несколькими неисправными легковыми и 
грузовыми автомашинами. Туда вместе с Купцисом направляются Карлюк, несколько 
шоферов и еще кое-кто из понимающих что нибудь в автомашинах. Оказывается, что 
в бензинных баках мастерской имеется около 15 тонн бензина. До вечера 
приводятся в порядок пять грузовых и несколько легковых автомашин. Вечером 
Карлюк подъезжает к штабу на красивой черной машине марки «Крейслер», у нее 
только немного помят один, бок. Ночью мы высылаем на дорогу патрули и 
разоружаем всех, кто без соответствующих документов движется с фронта в тыл. К 
утру у нас набирается около шестидесяти винтовок, несколько ручных пулеметов и 
довольно много пистолетов. Так как бензина у нас достаточно, то высылаем 
ремонтные бригады прибрать машины, которые из-за незначительных аварий брошены 
на дороге. Через несколько дней в нашем распоряжении уже около 15 грузовиков и 
несколько легковых автомашин. Этого вполне достаточно, чтобы весь лагерь в 
случае необходимости был на колесах. Километрах в десяти от нас, на берегу 
Средизем ного моря, в дачном районе, находится госпиталь интернациональных 
бригад, начальником там работает рижский врач Рудина (Фос). Съездив туда, я 
выясняю, что у госпиталя на случай эвакуации нет никакого транспорта; оставляем 
шесть наиболее вместительных машин с нужным количеством горючего в распоряжении 
госпиталя. Поскольку связи с руководящими учреждениями у нас слабые, немедленно 
приступаем к эвакуации госпиталя, и раненых на машинах увозим в Фигерас.
Провокации и распространение разных слухов продолжаются. В ночь с 29 на 30 
января мне докладывают, что в Паламосе, в небольшой рыбацкой гавани, километрах 
в четырех от Палафуржеля, фашисты высаживают десант. Это вполне возможно — мы 
никакой береговой охраны не организовали. Отдаю распоряжение приготовить все 
машины к отъезду. В лагере объявляется тревога. Беру 20 человек со всеми нашими 
пулеметами и отправляюсь в разведку. Однако все тихо и спокойно.
Утром в Палафуржель прибывает часть 11-й интернациональной бригады. В ближайшие