то снизу, а потом жаром ударило мне в лицо.
 Инстинктивно я поднял колени, с силой уперевшись ступнями в сиденье, и 
выкатился из самолета. Все, о чем я мог думать сейчас, это на какое расстояние 
я успел отдалиться от полыхающего «мессершмита»!

За моей спиной раздался хлопок, и я пробежал, как заяц, двадцать или тридцать 
метров и только потом оглянулся через плечо. «Комета» стояла на месте и дымила, 
как чайник. К тому времени уже прибыли пожарные, «скорая помощь» и грузовик, 
направившийся в мою сторону на полной скорости. Сквозь шум воды, заливающей 
пламя, я слышал голоса Воя и еще двух техников, кричащих:

– Мано, ты в порядке?

Лицо и руки у меня были обожжены, а слезы струились по щекам и были похожи на 
капли кислоты, но перед тем, как мне окажут первую медицинскую помощь, я хотел 
еще раз взглянуть на самолет. Кабина действительно была в плачевном состоянии, 
а обе бронеплиты толщиной с палец, лежащих на полу, выгорели, словно обычный 
картон, и их острые края загнулись вверх. Клочки металла болтались повсюду, и 
все резиновые прокладки и стекла приборов на панели инструментов расплавились. 
Передняя бронированная панель стала черной, как сажа, и треснула посередине, 
как прогнившее дерево. Фуууу! На этот раз я и в самом деле был на волосок от 
смерти!

Вернувшись к себе, я посмотрелся в зеркало. Неотразим, подумал я. Брови и 
ресницы исчезли, да и третья часть всех волос на голове тоже обгорела. Я был 
похож на какую-то мартышку! Вошел доктор и чем-то помазал мне лицо, чтобы 
смягчить ожоги, перевязал голову и дал пару таблеток, от действия которых я 
вскоре заснул.

Поздно вечером Нелте пришел навестить меня. Похоже, ему все рассказали, так как 
теперь он стоял возле моей кровати, и на его лице читалось виноватое выражение. 
Я едва мог говорить, но в то же время мне не терпелось подколоть его.

– Двигатель в полном порядке, лейтенант, – передразнил я его. У него сделался 
такой вид, как у проказливого мальчишки, который тайком осушил целый стакан 
вина.

– Черт, лейтенант! Насколько мне известно, никто не заставлял тебя лететь на 
этом проклятом самолете! – запротестовал он.

– Черт, сержант! Если бы я знал, что такое произойдет, то ни за что не пустил 
бы тебя встречаться с подружкой!

Я попытался засмеяться, но издал только звук, похожий на кряканье.

– По крайней мере, с ней я чувствую себя надежней, чем в этом чертовом 
самолете!

Доктор не разрешал мне подниматься с постели четыре дня, и в течение этого 
периода Вой и Нелте продолжали летать почти что беспрерывно, пытаясь выполнить 
всю намеченную программу. Ламм снова вернулся в строй после своего падения, а 
когда Першелл сможет продолжать полеты на «комете», и сможет ли вообще, было 
неизвестно. Итак, нас оставалось только трое, и нам требовалось работать, как 
каторжным. Взлет за взлетом, и ни дня на передышку.

Несмотря на большие проблемы, двигатели истребителей работали относительно 
исправно. Под руководством Отто алюминиевые шланги для подачи горючего были 
заменены другими, сделанными из синтетической резины, и это нововведение 
оказалось важным усовершенствованием. Очень часто полеты приносили одно лишь 
удовольствие, особенно когда они происходили в безоблачные августовские дни, и 
абсолютным блаженством было летать ранним вечером. С высоты порою пятнадцати 
тысяч метров вид земли в сгущающихся сумерках не поддается описанию, а небо 
кажется подсвеченным заходящим солнцем.

А тем временем эскадрилья в Виттмундхафене была переведена в Брандис, и однажды 
«Bf-110» приземлился в Йесау, доставив одного из пилотов старой закалки, 
сержанта Штрассницки. Он приехал, чтобы забрать новый «Me-163B», и, конечно, я 
набросился на него с расспросами, изголодавшись по информации. Ник рассказал 
мне, что сейчас они формируют новое подразделение «комет» в Брандисе, под 
командованием капитана Фульда – офицера парашютно-десантных войск. Задачей 
подразделения будет оборонять расположенный поблизости завод горючего в Лойне. 
Я снова завелся! К черту все! Война в разгаре, а я сижу здесь непонятно для 
чего! Я в который раз вспомнил о Талере и спросил Ника:

– А Талер все еще в Цвишенане?

– О да, лейтенант. Чуть не забыл рассказать. Деньки Талера сочтены. Шпёте 
возвращается к нам. Теперь мы называемся «Ягдешвадер-400»![2 - «JG-400» – 
ягдешвадеры – воздушные истребительные эскадры. (Примеч. ред.) ]

От таких новостей у меня сильнее забилось сердце. Появился шанс, которого я так 
долго ждал. Шпёте не позволит мне прозябать здесь! Я прямиком отправился к себе 
и написал длинное письмо Шпёте, в котором излил всю свою душу. Если он будет 
формировать команду, то ему понадобятся люди! Я взял обещание с Ника, что он 
передаст мое письмо, как только приедет в Брандис, и у меня стало легко на