оторвалась от земли. Набрав высоту около десяти метров, Шпёте сбросил шасси, 
издавшие дикий скрежет, когда истребитель освобождался от них, и в следующее 
мгновение машина стрелой пошла вверх. Она пересекла приграничную полосу 
аэродрома и, задрав нос, устремилась в небесную синеву, оставляя за собой 
серебристый хвост. Что за зрелище! Наши глаза следили за сделавшимся крохотным 
самолетом, до тех пор пока он не исчез из виду, а потом еще долго изучали 
оставленный след, который продолжал тянуться на высоте в десять – двенадцать 
тысяч метров, говоря о том, что самолет продолжает свой полет на расстоянии, 
недоступном человеческому глазу. Но и эта белая, тонкая, как булавка, линия 
постепенно растворилась в синеве зимнего неба. Некоторое время спустя наше 
внимание привлек шум, становящийся все громче, и, наконец, Шпёте со свистом 
пролетел через взлетное поле, пройдясь совсем низко над нашими головами, и 
снова умчался ввысь. На этот раз мы все время могли наблюдать за его 
траекторией движения и видеть, как Шпёте выполняет серию умопомрачительных 
виражей, уменьшая их амплитуду по мере снижения высоты. Постепенно самолет 
приблизился к земле и произвел мягкую посадку, проскользив по белоснежному 
покрову поля.

Когда мы подбежали к «комете», Шпёте все еще сидел в кабине, счастливо улыбаясь,
 но совершенно не в состоянии пошевелиться – его пальцы буквально задеревенели 
под перчатками от холода, и он не мог ни отстегнуть ремней, ни подняться с 
кресла. Он был словно беспомощный ребенок, и, к счастью, для экстренного выхода 
не было необходимости. Мы вытащили его из кабины и, пока он рассказывал о 
полете, растирали ему пальцы снегом, и, хотя это был первый пробный полет 
«Ме-163В», со стороны могло показаться, что группа пилотов обсуждает 
обыкновенный полет, каких множество происходит ежедневно.

Мы так радовались успешному полету Шпёте, что не могли дождаться дня, когда 
тоже сможем подняться в кабину «кометы», чтобы осуществить свой первый старт. 
Погода продолжала оставаться замечательной, один чудесный день следовал за 
другим, и за этот период к нам прибыли еще несколько истребителей «Ме-163В», и 
их испытание осуществлялось но плану. Мы же продолжали свои полеты на «Ме-163А»,
 страхуемые «Bf-110», но теперь это занятие казалось скучным и неинтересным, и 
мы все с большим нетерпением ожидали окончания этой фазы нашего обучения, чтобы 
в конце концов вступить в настоящую схватку с «летающей бомбой».

Сержант Алоиз Вёрндл из Ахау, отличный парень и надежный товарищ, летающий с 
предельной точностью, согласно приборам, был выбран среди нас, учащихся, чтобы 
первым совершить старт.

– Удачи тебе, Алоиз! – прокричали мы, когда он оторвался от полосы. Так как мы 
были новичками, то в нашем случае для успешного взлета было безопасней, если 
подвесные баки не будут заполнены до краев, хотя мы считали, что несколькими 
сотнями литров больше или меньше, разницы нет – ведь это было горючее Т! 
Конечно, это значило, что «комета» не сможет подняться на высоту, на которую 
она способна. Как и следовало ожидать, двигатель самолета Алоиза не смог 
потянуть выше шести тысяч метров, и он повернул обратно, в сторону аэродрома, 
планируя вниз, в соответствии с инструкциями, придерживаясь их настолько точно, 
насколько это возможно. Все мы видели, как «комета» снижается, готовясь к 
посадке, и вдруг без предупредительных сигналов самолет скользнул на крыло! У 
каждого из наблюдавших вырвался крик. Теперь мы увидели отчетливо, что самолету 
не удастся сесть как положено, и кричали, пытаясь что-то изменить, хотя, 
конечно, он не мог слышать нас! Слишком высоко! Слишком быстро!

Застыв от ужаса, мы наблюдали, как самолет относит в сторону от аэродрома, 
словно невидимая рука тащит его. Не зная, как быть, мы смотрели, как «комета» 
падает за пределами периметра аэродрома. Сделав неудачную попытку подняться 
выше, самолет снова сорвался и кирпичом полетел вниз. Стукнувшись о землю, он 
несколько раз перевернулся, оставив грубые вмятины на земле. Затем он застыл, 
лежа на спине, и через несколько секунд загорелся белым пламенем, вслед за 
которым над местом аварии вырос гриб из дыма.

Пожар бушевал, и уже машина «Скорой помощи» мчалась в направлении, где 
случилась катастрофа. Я прыгнул в грузовик, который так же стремительно 
отправился к упавшему самолету. На бешеной скорости мы подъехали к грибу, 
состоящему из маслянисто-черного дыма, и у меня в голове промелькнул образ 
Алоиза, его глаза, светящиеся от счастья, перед тем как он взлетел.

– Держитесь крепче! – крикнул водитель в тот момент, когда мы поехали по 
взрыхленной земле.

Я чуть не отлетел в сторону, когда машину как следует тряхнуло, но вовремя 
схватился за ручку двери. Мы находились в километре от места трагедии, когда я 
увидел, что пять пожарных расчетов уже прибыли и тушат обломки самолета.

– Осторожнее! Встаньте в сторону! – крикнул кто-то, когда мы подъехали и 
остановились недалеко от места аварии. Кто-то поддакнул в ответ. Мы в этот 
момент находились в пятистах метрах от обломков и видели, что языки пламени, 
уже вырвавшись из-под самолета, начинают распространяться дальше. Я на ходу 
спрыгнул с машины и побежал в самую гарь. В двадцати шагах от меня врачи