«Сейчас мы находимся в очень отдалённом районе, где можно натолкнуться на 
корабль, но нет никакой опасности внезапной атаки с воздуха. Проводите 
свободное время на мостике. Купайтесь на верхней палубе. Выполняйте упражнения 
для рук и ног. Помните, что ещё ни одна подводная лодка не находилась в 
плавании полгода, поэтому каждый должен сохранять строжайшую самодисциплину, 
чтобы оставаться в форме. Мы живём, как пещерные люди, не различая день и ночь. 
Поэтому будьте бдительны, чтобы вас не засосала тусклая рутина вахт, обедов, 
гальюна и сна! Постарайтесь не растолстеть, и не превращайтесь в психопатов. 
Слушайте передачи последних известий (неважно – будете вы улыбаться или 
горевать). Они дадут вам представление о том, что происходит в мире. Не играйте 
в старые игры, постарайтесь изобрести новые. Для разнообразия почитайте 
интересную книгу, послушайте музыку, пойте хором, особенно по вечерам».

Утром того же дня U-181 покинула район Лоренцо-Маркиша в последний раз. 
Корабельный поэт так прокомментировал это:

		«Мы здесь удачи не нашли,
		Помешкали – и прочь пошли.
		Прощай, родной маяк Иньяка,
		Тебя мы будем помнить всяко».

Маяк Иньяка Пойнт медленно растаял в голубой дымке, и точно так же растаяли 
надежды подводников на лёгкую добычу и быструю славу.

Бои в отдалённых районах мирового океана, в общем, повторили ход Битвы за 
Атлантику. В 1943 году уже не удалось достичь таких же успехов, как в 
предыдущем. За весь 1943 год у мыса Доброй Надежды было потоплено меньше 
кораблей, чем в октябре – ноябре 1942 года. Пока U-181 находилась в Бордо, на 
юг была отправлена третья волна больших лодок – «Gruppe Seehund». Однако эта 
операция принесла сплошные разочарования.

Для Люта это был вызов. Чтобы компенсировать снижение потопленного тоннажа, 
Дениц почти ежедневно увеличивал районы операций, и к концу июня германские 
лодки действовали практически во всей западной части Индийского океана. Лют 
использовал предоставленные преимущества и немедленно покинул прибрежный район. 
Он бороздил воды Индийского океана размашистым зигзагом, топил встреченные суда 
– одно здесь, другое там, и понемногу его счёт рос, приближаясь к выданному 
авансом значению 200000 тонн.

Точка встречи с танкером была назначена в глухом районе Индийского океана 
примерно в 700 милях южнее Маврикия и в 1700 милях от Дурбана. U-181 должна 
была принять топливо с гражданского танкера «Шарлотта Шлиман», превращённого в 
судно снабжения и плавучую тюрьму Кригсмарине. Танкер направлялся из Японии в 
Германию, когда получил приказ заправить U-181 и 4 другие лодки, действовавшие 
в районе мыса Доброй Надежды.

U-181 заметила «Шарлотту Шлиман» рано утром 22 июня. У борта танкера уже стояли 
и принимали топливо лодки U-178 и U-196. Ещё 2 лодки – U-197 и U-198 – 
приближались к судну. В июне 1943 года в Индийском океане находились только эти 
5 германских подводных лодок. Уничтожение любой из них принесло бы орден 
случайно заметившему их лётчику.

Лют получил разрешение подойти к борту танкера для заправки только утром 23 
июня. Всю ночь U-181 пришлось ходить кругами в качестве сторожевого судна. И в 
довершение неприятностей раздражённый Лют выяснил, что ему выделяют слишком 
мало продуктов. «Особенно мало оказалось мяса и овощей. Если учитывать 
продолжительность похода, они должны были кончиться раньше топлива», – 
жаловался Лют. Экипаж чувствовал себя гораздо лучше. Пока лодка перекачивала из 
трюмов танкера 280 куб. м дизельного топлива, которые увеличивали 
продолжительность похода до 7 месяцев, матросы по очереди отмывались в душе. 
Трюмы лодки были забиты японским лярдом в ящиках от патронов, а один из 
матросов «Шарлотты Шлиман», умевший стряпать, был прислан в качестве замены 
погибшему Виллингеру.

Его звали Мюллер. Он был неплохим моряком торгового флота, довольно 
старательным, но совершенно непривычным к военным порядкам. Его первой ошибкой 
стало появление на борту лодки в соломенной шляпе. Изрядно позабавила Энгеля и 
вторая ошибка. Мюллер обратился к капитану с дружеским «Привет!», вместо того 
чтобы отдать честь. К Мюллеру немедленно прикрепили опытного унтер-офицера, 
чтобы в течение 2 недель преподать ему курс молодого бойца.

Церемония принятия присяги новым матросом стала ещё одним свидетельством 
пристрастия Люта к показным ритуалам.

«По такому случаю мы погрузились, украсили носовой отсек флагами и превратили 
принесение клятвы Fahneneid – клятвы в верности лично Адольфу Гитлеру в 
настоящий праздник. Матрос заранее выучил текст клятвы наизусть. В свою очередь 
я рассказал ему об обязанностях германского солдата. Собравшийся экипаж был 
одет в одинаковые коричневые тропические рубашки. По такому случаю всё было