через церемонию «крещения» без членовредительства. «Их мазали машинным маслом, 
били ремнями для правки бритв и деревянными палками, заставляли пить 
подозрительные жидкости». «Хотя церемония и была грубовата, её образовательную 
ценность нельзя переоценить. Я полагаю, что молодые люди хоть раз в жизни 
должны испытать, как много может выдержать здоровое тело», – писал Лют.

Лют вслух читал матросам военные сводки и публиковал их в газете лодки. Он 
заставлял их вести наблюдение за морем, небом, погодой. На U-181, как и на U-43,
 имелся патефон, и командир добавил к опробованному репертуару ещё одну 
пластинку – «Вечерю» в исполнении хора Регенсбурского кафедрального собора. Он 
запускал её каждый вечер. Лют поощрял чтение, но ограничивал его 6 журналами в 
неделю. После того как достаточное число людей прочитывало книгу или 
прослушивало симфонию, Лют организовывал дискуссионный клуб.

Дискуссионные группы стали частью организованного Лютом учебного цикла. 
Учителя-добровольцы рассказывали матросам о самых различных предметах. Были 
организованы классы по метеорологии, инженерии, математике, медицине и 
философии. Споры велись о ходе военных действий, погоде и о совершенно 
неожиданных вещах. Действительно ли лошадиное мясо имеет специфический вкус 
потому, что лошадь потеет боками? Как швейцарцы делают дырки в своём сыре? 
Действительно ли коровы лучше доятся, если рядом играет музыка?

В докладе «Проблемы руководства» Лют заявил, что регулярно читал матросам 
лекции по истории и политике. «Человек должен знать, за что он сражается. Он 
должен охотно рисковать жизнью за это», – говорил Лют. Но под политикой он 
подразумевал политику фашизма, которую он полностью принимал и разделял.

Изучая биографии германских офицеров периода Второй Мировой войны, невозможно 
уклониться от упоминаний национал-социализма, или нацизма.[72 - Мы будем 
использовать привычный нам термин «фашизм», не отделяя строго итальянских 
фашистов от германских нацистов. Прим. пер.] Игнорировать этот аспект 
бесполезно. Если попробовать рассмотреть данный вопрос отвлечённо, то может 
возникнуть ядовитое подозрение, что конкретный офицер был нацистом. И это будет 
искажать воспоминания о человеке. Если речь идёт о Люте, лучше договориться с 
самого начала излагать только правду и попытаться объяснить её. Не стоит 
пытаться промолчать, надеясь на отсутствие интереса читателя.

Морские историки, особенно немецкие, любят подчёркивать, что офицеры 
Кригсмарине были аполитичны, а большинство из них презирало партийных 
функционеров. Несколько членов экипажа Люта сказали это же и о нём самом. Когда 
одного из моряков спросили о пресловутых лекциях, он заявил: «Мы что-то 
обсуждали, например, услышанное по радио, но нам никогда не читали лекций о 
национал-социализме. В этом отношении Лют не был фашистом, однако он во всех 
отношениях был хорошим солдатом. Большинство немцев, особенно моряки военного 
флота, не имели ничего общего с фашизмом». К сожалению, он ошибается.

Лют усердно пытался стать хорошим фашистом. Он не собирался извиняться за это 
(косвенным подтверждением служит отвратительная сцена после потопления 
«Сигурдса Фалбаумса» в 1940 году). Он громко заявлял о приверженности идеям 
фашизма, партии и Рейху. Громче всего это прозвучало со страниц «Проблем 
руководства». Поэтому доклад примечателен не только глубокими и образными 
комментариями по вопросам руководства и значению личности командира, но и 
неожиданно высоким содержанием фашистского яда.

«Политические лекции необходимы, чтобы выжечь из некоторых людей пассивную 
философию. По воскресеньям я иногда погружаюсь и под водой устраиваю сбор, 
чтобы рассказать им о Рейхе и многовековой борьбе за него, о величайших людях в 
нашей истории. В день рождения фюрера я рассказываю о его жизни и своём визите 
в его ставку. В остальных случаях я рассказываю о расовых проблемах и вопросах 
народонаселения, все это с точки зрения борьбы за реализацию идеи Рейха. Мы 
говорим о Германии, о фюрере, о национал-социалистическом движении».

«Проблемы руководства» адресовались аудитории, которая состояла из высших 
офицеров Вермахта и членов фашистской элиты. Сам Лют получил высшую военную 
награду Рейха. Поэтому можно было ожидать набор стандартных идеологических 
клише национал-социалистов с добавлением пары слов о евреях. Со стороны 
докладчика было бы неосторожно не затрагивать подобных тем, всё-таки 
существовали неписаные правила. Однако язык Люта был резким и простым, как 
лозунги пропагандистских плакатов на Веймарском вокзале. «У нас на борту был 
комплект иллюстрированного журнала «Die Wochenschau» за 1933 год. В первых 
номерах за январь этого года на хорошей бумаге было напечатано множество 
фотографий евреев. Команда ничего подобного ранее не видела. Затем настал день 
прихода к власти, пожар рейхстага, день Потсдама, автобаны,[73 - Автор, к месту 
и не к месту вставляет немецкие термины в английский текст. Но здесь он 
почему-то ставит чисто американский термин «хайвэй». Я позволил себе заменить 
его немецким, так как полагаю, что «автобан» более соответствует теме. Прим. 
пер.] Рабочий союз Рейха и так далее. Люди с изумлением рассматривали некоторые 
фотографии. Они просто не могли представить, что в Германии были времена, когда 
за многие вещи, ставшие для них привычными, приходилось драться». Эти слова 
далеко выходят за рамки стандарта и сильно отклоняются от темы лекции. Именно