виноградников Крыма. Статус господ, соли земли к этому прилагался, не более. 
Если те, кто населяет столь желанные для немцев земли, будут законопослушны и 
смиренно примут роль граждан второго сорта, – к чему угнетать их сверх меры?! А 
в том, что так и будет, подданные Гитлера были уверены безоговорочно. Как же! 
Ведь это сам Адольф Гитлер неоднократно подчеркивал: славяне мягкохарактерны, 
слабы, ленивы и необразованны. Стоит устранить еврейско-большевистскую верхушку 
– и они, неспособные к организованному управлению и политике, сами ринутся 
искать твердую руку господина. «Не государственные дарования славянства дали 
силу и крепость русскому государству, – писал Адольф Гитлер. – Всем этим Россия 
обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной 
государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя 
внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные 
государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой 
культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, 
превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, 
пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет 
именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено 
полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут 
своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах 
надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь 
не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это 
гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели 
уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом 
России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелями такой 
катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно 
правильность нашей расовой теории».[93] И немцы верили, что все именно так.
Эта убежденность сыграла с немцами плохую шутку. Впрочем, как это видно из 
приводившегося выше примера с изменением отношения граждан рейха к советским 
военнопленным, постепенно вера в то, что отношение к славянам вождя есть истина 
в последней инстанции, стала ослабевать.
Разумеется, когда речь идет о государстве, в котором национализм и расовая 
сегрегация являются базовыми положениями идеологии, дело не обходится без 
фанатиков, доводящих все до абсурда. В принципе массовое сопротивление, 
оказанное захватчикам мирными гражданами СССР, объясняется во многом тем, что 
фанатики эти занимали ключевые посты и активно включали свои убеждения в 
декларируемые властью постулаты и лозунги. Не проповедовалось бы в рядах 
вермахта отношение к русским, как к недочеловекам – сопротивление было бы не 
настолько ожесточенным, а поддержка местного населения – более чем активной. 
Это видно, скажем, на примере казачьих станиц Кубани, где мероприятия немецких 
властей чаще всего сводились к казни мародеров и общим действиям по поддержанию 
порядка. Гуманность отношения к местному населению приносила свои плоды: в 
станице Отрадной, скажем, немецкую армию встречали хлебом и солью, причем во 
главе встречающих стояли представители местной интеллигенции – учителя сельской 
школы. Правда, справедливости ради, стоит сказать и о том, что впоследствии эти 
же учителя оказывали противодействие новой власти, укрывая от преследования 
евреев.
Однако факт остается фактом: неприязнь к сталинскому режиму была настолько 
велика, что народ в сельскохозяйственных регионах России мог бы принять 
завоевателей как единственную возможность от этого режима избавиться. Однако 
национальная политика Германии, с ее навязчивой декларацией собственного 
превосходства, а стало быть, и вседозволенности, не позволила немцам 
реализовать этот шанс. В первую очередь виновными в этом можно назвать авторов 
вот таких высказываний, активно тиражировавшихся в прессе: «Славяне должны 
работать на нас. Когда они нам больше не будут нужны, они могут умирать. 
Обязательная вакцинация и германское здравоохранение поэтому излишни. Высокая 
рождаемость славян нежелательна. Они могут использовать презервативы или аборт, 
и чем больше – тем лучше. Образование допустимо лишь в той мере, в какой оно 
обеспечит нам полезных исполнителей. Религию мы оставим как отвлекающее 
средство. Они будут получать лишь необходимое для поддержания жизни пропитание. 
Мы – господа, и они уступят нам дорогу».[94] Это, между прочим, не какой-нибудь 
местный начальничек, а шеф партийной канцелярии Мартин Борман – фигура 
значительнейшая и на редкость влиятельная. Естественно, что его взгляды, равно 
как и воззрения самого вождя НСДАП, не могли не оказывать влияния на военную 
пропаганду, а стало быть – и на модель поведения солдат и офицеров вермахта. 
Как следствие, многие из них были убеждены, что «война против России является 
важным этапом в борьбе за существование немецкого народа. Это древняя борьба 
против славянства, защита европейской культуры от московитско-азиатского 
нашествия, оборона от еврейского большевизма».[95] Но все же для большинства 
солдат, равно как и для подавляющего большинства мирных обывателей, это была 
всего лишь война «за зерно и хлеб, за стол, накрытый для завтрака, обеда и 
ужина, война за сырье, за резину, железо и руды. На необозримых полях Востока 
колышутся желтые колосья, которых достаточно и сверхдостаточно, чтобы 
прокормить наш народ и всю Европу».[96] И далее – по Йозефу Геббельсу. Итак, 
рядовому немцу не нужно было какое-то особенное утверждение своего 
превосходства. Ему была нужна земля, обещанная вождем. И пожалуй, на этом все.
Борман Мартин (1900-?) – ближайший советник Адольфа Гитлера и руководитель его 
партийной канцелярии с 1941 г. В мае 1945 г. исчез. На Нюрнбергском процессе 
заочно приговорен к смертной казни как один из главных военных преступников. В 
1973 г. признан западногерманским судом умершим. Достоверных сведений о его 
судьбе нет.