ордену, а имели отношение к СС потому, что занимали ключевые посты в 
государстве, могли тем или иным образом влиять на жизнь рейха. Генрих Гиммлер 
ревностно следил за тем, чтобы его организация получала всемерную поддержку из 
как можно большего числа источников. Именно для этого он разработал положение о 
«почетных эсэсовцах». Понятно, что далеко не все влиятельные персоны могли 
стать членами СС. Этому могли помешать и их происхождение, и приверженность к 
тем или иным порокам – из тех, с которыми боролся Гиммлер. Однако, как ни 
неприятны они были руководителю охранных отрядов, организации в целом они могли 
принести пользу. Поэтому они проходили упрощенный обряд посвящения, приносили 
клятву верности Адольфу Гитлеру и получали одно из эсэсовских званий и право 
носить черный мундир с соответствующими нашивками. В организации приказы таких 
«руководителей» не имели никакой силы, однако сама причастность к охранным 
отрядам придавала им вес в обществе, упрощала общение с партийными 
функционерами, открывала двери в самые закрытые и элитарные собрания.
Но таких «фальшивых» эсэсовцев было немного. Гораздо меньше, чем простых 
рыцарей – членов «общих СС». Они, не входившие в особые подразделения СС, были 
эмиссарами нового рыцарства в германском обществе и должны были, во-первых, 
наглядно демонстрировать превосходство нового порядка над всем, что было 
известно немцам прежде, а во-вторых – быть носителями идеологии, выслеживать и 
искоренять крамолу. И разумеется, привлекать средства для развития ордена. 
Именно на них было рассчитано большинство зрелищных, поражающих воображение 
ритуалов, выдуманных или возрожденных Гиммлером. И нужно сказать, что 
аудиторией они оказались преблагодарнейшей. В первую очередь потому, что к 
разного рода ритуалам, протокольным моментам, нелепостям и архаизмам, 
освященным традицией, члены общих СС были привычны, что называется, от роду. 
Потому что большинство из них были представителями традиционных элит Германии – 
дворянской и военной.
Это, кстати, заслуживает отдельного упоминания. Хотя бы потому, что прочие 
попытки вождей Третьего рейха повлиять на формирование новой элиты не 
увенчались успехом. И военные, и дворяне, и интеллигенция с недоверием, а 
подчас и с презрением смотрели на новшества типа «Школ Адольфа Гитлера», 
«Орденских замков» или НПЕА,[28] не принимая их выпускников как равных, сколько 
бы ни твердили пропагандисты о высочайшем уровне их подготовки и особом подходе 
к образованию, разработанном специально для воспитания будущих господ мира. СС 
в этом смысле оказалась исключением. Страшноватая, в духе братьев Гримм сказка, 
придуманная Гиммлером для немцев, пришлась им по душе. Одних подкупала железная 
дисциплина, других – новизна и необычность ритуалов, очарование варварства, 
третьих – ощущение собственной исключительности и сопричастности к тайне.
В принципе тех, кто состоял в ее общих отрядах (это была часть организации, 
максимально нагруженная различными ритуально-мистическими элементами), можно 
разделить на романтиков, восхищенных тем, что возрождается немецкое рыцарство, 
мистиков, ранее входивших в разного рода теософские кружки, но собравшихся 
теперь под знаменем с двумя рунами победы, банальных карьеристов, стремящихся 
быть поближе к власти, и на тех, кто всерьез, идейно озабочен был сохранением 
постепенно утрачиваемых элементов немецкой культуры.
К чести Генриха Гиммлера стоит сказать, что если карьеристов и романтиков он 
вовсю использовал, привлекая к различного рода мероприятиям, проводившимся 
имперским руководством СС, в качестве спонсоров и непосредственных исполнителей,
 то к мистикам он прислушивался, пытаясь извлечь из их откровений крупицы 
здравого смысла, нечто применимое на практике, а любителей германской культуры 
всячески поощрял и стремился в наибольшем количестве собрать их – если не в 
рамках организации, то хотя бы под ее крылом. В полном согласии с ними он 
основал в 1936 году Общество поддержки и ухода за памятниками немецкой культуры,
 выделял значительные средства из бюджета организации на реставрацию замков, 
поиск языческих капищ, археологические экспедиции. Но заботой о камнях и руинах 
деятельность главы ордена не ограничивалась. Так, опасаясь, что применение 
современной техники, двигателей внутреннего сгорания постепенно вытесняет 
искусство верховой езды, он всеми правдами и неправдами включал в СС 
представителей различных конных клубов, поощрял развитие конных заводов. Для 
сохранения коневодства и конного спорта в Германии он сделал немало.[29]
Описывая Третий рейх, уровень развития его армии, степень ее готовности к войне,
 чаще всего используют стандартный штамп, почерпнутый из немецких же 
пропагандистских фильмов, – рисуют вермахт современнейшей армией эпохи, эдаким 
бронированным кулаком империи, практически полностью оснащенным танками, 
автомобилями, мотоциклами, в отличие от Красной Армии, во многом полагавшейся 
на конную тягу. Тем не менее роль кавалерии и конной тяги вообще в армии 
Гитлера была весьма велика.
Аналогичная история – с едва не утраченным умением ковки дамасских клинков. 
Одним из последних носителей этого ремесла был кузнец Пауль Мюллер. Гиммлер не 
только выдал ему огромную сумму денег на организацию в Дахау кузнечной школы, 
но и обеспечил массой заказов на дамасские клинки для высшего руководства СС. 
Каждый из них был настоящим произведением искусства.
Кроме мечей у рыцарей ордена были в ходу кинжалы и шпаги. И если «егерский» 
кинжал с широким лезвием был у каждого эсэсовца и служил одним из признаков 
принадлежности к ордену, то шпагой награждали далеко не каждого. Такое отличие 
было знаком либо особых заслуг, либо особой приближенности к руководству. Так 
же, как особенный «кинжал чести» с гравировкой «Мою честь зовут Верность» и 
фрагментом «Пляски смерти» на ножнах. Несмотря на то что все эти предметы 
относились к разряду наградного оружия, все они могли быть использованы и в 
качестве боевого. Например – во время дуэлей, которые по личному приказу