германского народа и имперского канцлера Германии», а то, что последовало сразу 
за этим.
Власть была у национал-социалистов в руках, нужно было лишь не упустить ее. 
Теперь, когда Пауль фон Гинденбург покинул сей грешный мир, у них, конечно, 
были полностью развязаны руки, но зато исчезло прекрасное прикрытие – 
всенародный любимец правитель, от имени и с благословения которого можно было 
творить практически все, что заблагорассудится. Теперь приходилось править 
самим, без прежнего прикрытия. С одной стороны, это означало практически полную 
безнаказанность, а с другой – необходимость в полной мере нести ответственность 
за каждое принятое решение. Руководители НСДАП хорошо понимали, что впереди у 
них целый список непопулярных мер, таких, что могут встретить противодействие 
даже среди весьма лояльно настроенных подданных, а посему – сделали еще один, 
завершающий шаг в своей многоходовке.
20 августа 1934 года, практически через две недели после смерти Пауля фон 
Гинденбурга, они приняли закон, изменявший формулировку присяги в соответствии 
с интересами партии. Процедуру клятвы на верность, согласно ему, полагалось 
повторить. Только теперь присягали на верность уже не народу и отечеству, а 
Адольфу Гитлеру лично. Военнослужащие произносили текст, полностью раскрывающий 
планы нового режима: «Я приношу перед Богом эту святую клятву: я клянусь 
безоговорочно подчиняться вождю Германской империи и народа, верховному 
главнокомандующему вооруженных сил Адольфу Гитлеру и, как храбрый солдат, 
всегда готов пожертвовать собой». Подобная формула была разработана и для 
государственных служащих: «Я клянусь: я буду верен и послушен вождю Германской 
империи и народа Адольфу Гитлеру, уважать законы и добросовестно выполнять мои 
служебные обязанности, да поможет мне в этом Бог».[17] В верности Гитлеру 
клялись члены партии и СС, имперские министры, члены правительств отдельных 
земель, военные, чиновники, врачи, учителя, полицейские и даже члены 
гитлерюгенда, молодежной организации, созданной при НСДАП подобно тому, как при 
РСДРП(б) были созданы пионерия и ВЛКСМ. Это была львиная доля граждан рейха. 
Для каждой категории, даже для десятилетних ребятишек, членов младших отделений 
гитлерюгенда, была разработана своя формулировка присяги. Например, такая: «Я 
обещаю все время исполнять мой долг в Гитлерюгенде с любовью и верностью Фюреру,
 да поможет мне в этом Бог».[18]
Нарушение клятвы противоречило германскому национальному характеру, поэтому 
немцы, принесшие ее, и на деле были верны своему вождю. Можно было и отказаться,
 не приносить присягу. Но это означало, во-первых, в полном смысле слова 
сломать себе жизнь: будучи нелояльным к правящей партии, оставаться на 
сколько-нибудь значимых позициях в обществе было невозможно. А во-вторых, 
подобная нелояльность привлекла бы к «отказнику» интерес соответствующих 
«компетентных органов», что, как показывает практика не только в Германии, но и 
в СССР, ничем хорошим никогда не заканчивалось.

Присяга верности членов СС была обставлена романтическими ритуалами. Точно так, 
как ее представляли себе неоязычники

Итак, вот мы и добрались до ключевого момента. В августе 1934 года Адольфу 
Гитлеру и его партии удалось связать Германию, что называется, по рукам и ногам.
 Сковать невидимыми кандалами, более прочными, чем любое железо, – 
укоренившимся в национальном сознании представлением о чести и верности. Игра 
была сыграна, и лидер правящей партии мог спокойно выложить на стол если не все 
карты, то по крайней мере большую их часть: позиции НСДАП были с этого времени 
просто неуязвимы. Ни в одной другой стране подобная интрига не принесла бы 
плодов, но немцы – сентиментальные романтики, мыслители, философы, изобретатели 
и в то же время лучшие солдаты западного мира – всегда были несколько особенной,
 не такой, как другие, необычной нацией. Эта их необычность, привязанность к 
четко сформулированным представлениям и идеалам (чтобы не сказать – зависимость 
от них) стала для них ловушкой. Будучи не в состоянии нарушить клятву верности, 
они следовали за своим вождем даже тогда, когда любовь и благодарность к нему 
остались в прошлом. Просто потому, что не умели иначе.
Девиз на кинжале и мораль для избранных, или О том, что самый благородный девиз 
– это еще не все 
…Чтобы всех отыскать,
Воедино собрать
И единою черною волей сковать…
Дж. Р. Р. Толкиен. «Властелин колец»
В большей степени, чем к кому бы то ни было, все сказанное выше о верности 
относится к членам организации, ставшей становым хребтом Третьего рейха, – СС. 
Членам структуры, пронизавшей насквозь всю государственную систему. Впрочем, 
разумеется, не ко всем. Оговоримся сразу, что о служащих карательных 
подразделений речь не идет в принципе. Точнее сказать, о них мы поговорим чуть 
позже, в специальном разделе. Просто потому, что они не поддаются никакой 
классификации, и даже в их принадлежности к роду человеческому хочется иногда 
усомниться. Здесь же речь пойдет в первую очередь о гвардии. О войсках СС – 
элите из элит гитлеровской Германии.
Ее отличие от элит традиционных в первую очередь – в принципе формирования. 
Критерием, по которому судили о пригодности или непригодности того или иного 
немца к службе в ордене, были не интеллектуальные способности и не родовитость, 
не размер состояния, но физическое здоровье и чистота происхождения. По замыслу 
главы охранных отрядов гвардия должна была состоять только из чистокровных 
немцев, была призвана аккумулировать лучшие гены германской нации. Как