учебной танковой и 12-й танковой дивизии СС в район Кана. Вначале Шпайдель 
категорически отказался подписывать документ. Не исключено, что генерал 
руководствовался нежеланием лишиться единственных резервов сразу же после 
начала вторжения. Тогда Майш напомнил ему о главном тезисе оборонительной 
тактики Роммеля — предпринимать попытки сбросить противника в море 
непосредственно во время высадки. Дальнейшие события показали, что сражение под 
Каном достигло своей критической точки уже к 7 июня, и без подключения к 
операции обеих резервных дивизий была бы наголову разбита 21 — я танковая 
дивизия, ведущая тяжелые оборонительные бои в этом регионе. После долгих 
размышлений генерал Шпайдель тщательно отредактировал проект приказа и подписал 
его между 05.00 и 05.30. Около 06.30 удалось связаться с маршалом в его имении 
в Герлингене и доложить о событиях во Франции. Роммель сообщил, что уже во 
второй половине дня вернется на свой КП в Ла-Рош-Гюйон.

Примерно в 10.00 в штабе зазвонил телефон прямой правительственной связи. Майор 
Фридель из ОКВ в нарушение установленной субординации, минуя такую инстанцию, 
как главнокомандующий группой армий «Запад» фон Рундштедт, передал 
категорический приказ фюрера «немедленно остановить перемещение резервных 
дивизий». Кроме этого, Шпайделю вменялось в обязанность доложить об исполнении 
«приказа фюрера» в ОКВ и фон Рундштедту. Между тем положение действительно 
стало угрожающим, и оборонительные порядки Кана требовали срочного подкрепления.
 Приказ ОКВ был наиболее типичной практикой командования по телефону, из 
безопасного далека, удобного кресла и с чашечкой чая в руках. Шпайдель под 
любым мало-мальски благовидным предлогом пытался затянуть выполнение приказа, 
так что в итоге обе дивизии прилично продвинулись вглубь каннского региона. Но, 
в конце концов, дивизионные командиры получили-таки этот злополучный приказ и 
остановились буквально в двух шагах от поля боя. Весь день 6 июня резервные 
дивизии простояли в полной боеготовности, а рядом, почти, что на их глазах 
погибала 21-я танковая…

Принимая это решение, «стратеги из ОКВ» сделали вид, будто не было печального 
опыта вражеского десанта на Сицилию и в Салерно. Ничему не научил их и горький 
урок поражения на плацдарме Неттуно. С тех пор наши люфтваффе окончательно 
«поиздержались», а противник научился преодолевать неизбежный кризис первых 
дней оборонительных боев за плацдарм. К тому же в Нормандии ему уже не только 
не угрожала, но даже и не докучала германская авиация — несколько собранных с 
миру по нитке эскадрилий люфтваффе были уничтожены в первые же дни наступления. 
К вящему ужасу немецкого фронта небо Франции стало небом союзников!






ГДЕ ЖЕ БЫЛ РОММЕЛЬ?


В книге «Офицеры против Гитлера» Фабиан фон Шлабрендорф сообщает интересные 
подробности того, что происходило в это время в штаб-квартире фюрера и как 
Ставка относилась к событиям на побережье Северо-Западной Франции:

— Начальник оперативного отдела группы армий «Запад», генерал Хойзингер, 
выступил с докладом о военном положении перед вызванными на совещание к Гитлеру 
командующими армиями Восточного фронта. Среди прочего он заявил, что «на Западе 
никто не сомневается в том, что удастся «связать» англичан и американцев на 
полуострове Котантен. Не может быть и речи о прорыве в долину». Это 
опрометчивое заявление основывалось на ложной предпосылке, что «в принципе 
вторжение возможно только в случае невероятного стечения обстоятельств». Что 
подразумевалось под этими словами мне объяснил Тресков, который в свою очередь 
узнал это от генерала Шмундта, адъютанта фюрера по сухопутным войскам. Когда на 
рассвете 6 июня началось вторжение, немецкая сторона испытала форменное 
потрясение — никто не ожидал активных действий в это время. Несмотря на 
объявленное Гитлером «казарменное положение», Ром-мель тайно вылетел в Ульм, на 
празднование дня рождения своей жены. Его начальник штаба «сел на телефон» и 
принялся разыскивать командира, чтобы сообщить о происходящем. Одновременно по 
инстанции был отправлен рапорт в ОКВ. Дежурный офицер не рискнул будить Йодля в 
столь ранний час, поэтому тот узнал о вторжении только к 09.00 утра. В свою 
очередь Йодль подождал еще один час и около 10.00 известил Кейтеля. Они честно 
выполнили строгий приказ «не будить отдыхающего фюрера» и сами ничего не 
предпринимали в это время. Так что о событиях в Нормандии Гитлер узнал только 
из послеобеденного доклада. Крепкий сон фюрера дорого обошелся нашим войскам. 
Дело в том, что сразу же за позициями Атлантического вала стоял тан-«ковый 
корпус, в задачу которого входило атаковать противника в момент высадки и 
сбросить его в море. Командир корпуса не подчинялся Рундштедту или Роммелю — 
приказ о введении корпуса в бой мог отдать только фюрер. Только в 14.00 Гитлер 
бросил корпус в бой, но драгоценное время было уже упущено. Кроме этого, 
значительная часть авангардной группы была уничтожена вражеской авиацией, так 
что танкисты контратаковали с опозданием и без присущего им боевого азарта…

У меня нет достаточных оснований, чтобы усомниться в достоверности