связи с появлением на границе Туниса генерал-фельдмаршала Роммеля. Он был 
подавлен и полон самых мрачных предчувствий, но прилагал титанические усилия 
ради спасения своих солдат. Уже после визита в Ставку находившийся в заведомо 
проигранной позиции Роммель, тем не менее, провел несколько разящих контратак, 
лишний раз убедив британцев и весь мир в том, насколько опасным и 
непредсказуемым противником становится загнанный в угол израненный, но не 
покорившийся лев. Немецкий генерал-фельдмаршал с некоторых пор стал 
необыкновенно популярен в военных кругах Африки и всего мира. Только Роммель 
олицетворял для союзников военную мощь Германии в Тунисе, хотя на Черном 
континенте, в центральной и северной областях, вполне успешно действовала еще 
одна немецкая армия, генерал-оберста фон Арнима. Следует добавить, что именно 
Арним стал главнокомандующим объединенными силами немцев и итальянцев в 
Северной Африке после того, как Роммель убыл к месту нового назначения в Европу.


В январе 1943 года, через некоторое время после возвращения Роммеля из 
штаб-квартиры фюрера, вблизи Габеса состоялась первая встреча Роммеля и фон 
Арнима. Фон Арним был настроен оптимистично и считал, что после удачного 
соединения двух армий немцам будет вполне по силам образовать линию фронта от 
форта Марет на юге до Бизерты на севере. В свою очередь Роммель считал, что «не 
представляется возможным в течение длительного времени удерживать фронт такой 
протяженности». Маршал прекрасно знал о материальном превосходстве противника и,
 в первую очередь, подавляющем превосходстве его ВВС. Роммель надеялся, что его 
солдатам удастся благополучно выбраться из Триполитании, попасть в Южный Тунис 
и образовать фронт от Марета на юге до Сфакса на севере. Вот как должны были 
развиваться события по его расчетам:

— Британцы попытаются нанести удар в тыл наших позиций под Маретом со стороны 
побережья или же будут атаковать на противоположном фланге через пустыню, 
соленые озера, оазисы Нефта и Таузар, форт Гафсу. Северная группировка 
противника перенесет тяжесть своих атак на юг и предпримет попытку прорыва с 
запада через Сбибу и Сбейтлу к Габесу и Сфаксу на средиземноморском побережье, 
чтобы препятствовать соединению обеих немецких армий. Тогда моя армия будет 
обречена на уничтожение, да и фон Арним окажется не в лучшем положении.

Маршал решил предвосхитить вполне предсказуемые действия противника и в свою 
очередь помешать соединению Монтгомери с высадившейся в Западной Африке 
англо-американской армией вторжения. Само собой разумеющимся для «лиса пустыни» 
было выбрать себе в качестве «жертвы» необстрелянные американские дивизии. Алан 
Мурхед вспоминает, какой панический страх испытывали американцы перед немецким 
полководцем:

— В распоряжении Роммеля остался последний, мизерный шанс: попытаться удержать 
Тунис до осени. Он уже проявил свой незаурядный талант полководца в ходе 
затяжных боев в пустыне. Если бы ему удалось выстоять в Тунисе еще семь или 
восемь месяцев, то высадка союзников в Европе была бы отложена до следующего 
года, а Германия использовала бы возникшую паузу для подготовки и проведения 
нового наступления в России.

Последнее наступление Роммеля в Африке было отмечено печатью его тактической 
гениальности — парадоксальным даром превращать преимущество неприятеля в его 
слабость и умением тотально наращивать давление и двигаться от успеха к успеху, 
используя малейшую оплошность врага. Предоставим слово его англо-американским 
оппонентам, на себе испытавшим всю мощь и ярость последнего удара:

— Со всей присущей ему гибкостью Роммель начал готовиться к новым сражениям. 
План февральского контрнаступления немцев основывался на старейшем военном 
законе, но в современной трактовке: «Если противник превосходит тебя в силе и 
пытается сконцентрироваться для нанесения решающего удара, всячески препятствуй 
ему, вовлекая в одиночные бои по всей линии фронта». Роммель должен был 
каким-то образом помешать англичанам, американцам и французам объединить свои 
усилия. Оперативная обстановка требовала уничтожить в зародыше саму возможность 
всесокрушающего наступления союзников. Начиная с февраля, немцы были заняты 
поиском методов и средств противодействия «решающему удару». Самым слабым в 
наших боевых порядках был, вне всякого сомнения, американский сектор в районе 
Сбейтлы. Дислоцировавшиеся там войска не имели боевого опыта, а линия обороны 
была протяженной и, что греха таить, дряблой и жидковатой. Американские позиции 
располагались на преимущественно равнинной местности без естественных укрытий, 
что еще больше затрудняло их оборону. Решительно настроенный Эйзенхауэр 
рассматривал эту позицию как временную, готовился к скорому наступлению и 
намеревался заставить немцев «заплатить за каждую пядь захваченной земли». В 
середине февраля Роммель собрал в железный кулак испытанных в жестоких боях, 
прошедших проверку на прочность в африканских песках ветеранов и новые танки, 
поступившие из Германии. 14 февраля он разорвал слабую линию американской 
обороны. Возможно, успех превзошел самые смелые ожидания Роммеля. Под Сбейтлой 
и Сиди-Бу-Зидом американские орудия были выведены из строя, так и не успев 
сделать ни одного выстрела. Не выдержали массированного давления у 
Кассеринского прохода и отступили американские танки. На необорудованных 
позициях, посреди голой равнины не оказали сопротивления и пехотинцы: большая 
их часть попала в плен, а остальные беспорядочно бежали. На севере пал Фаид, на