— Значит, у вас были достаточно тесные служебные контакты с Роммелем?

Вестфаль:

— Вне всякого сомнения. Кроме этого, я поддерживал с ним дружеские отношения и 
во внеслужебное время.

Латернсер:

— Вам известно о существовании специального приказа, подписанного Гитлером 18 
октября? Вестфаль:

— Да.

Латернсер:

— Вы получили этот приказ?

Вестфаль:

— Да, в пустыне под Сиди-Баррани. Нам доставил его офицер связи.

Латернсер:

— Как отнесся генерал-фельдмаршал Роммель к этому приказу?

Вестфаль:

— Мы вышли из грузовика и стоя прочитали этот приказ, потом я предложил не 
передавать его дальше «по команде». Мы сожгли его прямо там, в песках. Мы 
решили сделать это по нескольким причинам: обоснование приказа было, если мне 
не изменяет память, во введении. Мы хорошо знали британское «Руководство 
ближнего боя». В Африке мы пережили несколько актов терроризма и диверсий. Мы 
помнили и о лозунге британцев под Аламейном — «убей немца, как только его 
встретишь» — и о множестве других решений и призывов, ужесточающих ведение 
боевых действий. Однажды в наши руки попал приказ по 4-й английской танковой 
бригаде, который предписывал не давать немецким военнопленным воды. Несмотря на 
беспрецедентную враждебность противника, мы все же решили не передавать приказ 
в войска, чтобы не усугублять ожесточение еще и с нашей стороны — все это могло 
иметь непредсказуемые последствия и завести нас слишком далеко. Поэтому ровно 
через десять минут после получения мы сожгли приказ. Такое неповиновение, я бы 
сказал, выдающееся неповиновение можно было позволить себе на другом континенте,
 вдали от центра. Не думаю, что подобным образом можно было бы действовать на 
Западном или Восточном фронтах.

Латернсер:

— Расскажите, пожалуйста, подробнее об эпизоде с племянником фельдмаршала 
Александера.

Вестфаль:

— Осенью 1942 года за линией германского фронта был захвачен в плен близкий 
родственник фельдмаршала Александера — сын или племянник. Он был вооружен 
немецким пистолетом и носил головной убор бойцов Африканского корпуса, что 
автоматически ставило его вне закона. Фельдмаршал приказал обращаться с ним так 
же, как и с остальными военнопленными. Роммель считал, что молодой человек не 
отдавал себе отчет в том, чем чреваты подобные поступки.

В начале ноября из воевавшей на Восточном фронте 9-й армии в Африку был 
переведен старинный приятель Роммеля еще со времен 1-й мировой войны, некто 
Бюловиус. Маршал был потрясен рассказами армейского инженера о том угрожающем 
положении, в котором оказались немецкие армии на бескрайних просторах России. 
Во время этих разговоров он впервые узнал правду о положении на Волге и под 
Сталинградом. Проникнутая болью и разочарованием исповедь товарища по оружию 
оставила тяжелый осадок в душе Роммеля и сыграла впоследствии не последнюю роль 
в двух подряд тяжелейших нервных срывах, закончившихся полным истощением 
нервной системы. Рассказ о положении на восточном театре боевых действий 
позволил ему без иллюзий оценить ближайшую перспективу своей армии. Роммель 
решил искать встречи с Гитлером и при первой же возможности открыть глаза на 
реальное состояние дел ему и его ближайшим военным советникам.






Глава 7.