фронт подкрепление, боеприпасы и технику», но на самом деле все обстояло 
значительно хуже: запасы жизненных сил немецкого народа и возможности оборонной 
промышленности Германии на шестом году войны были полностью исчерпаны. Никаких 
резервов уже очень давно не было и в помине!

Модель энергично взялся за дело и уже через считанные дни убедился в том, что 
причины неудач на Западе кроются не в «неумелом командовании и низком боевом 
духе германских войск», а вызваны подавляющим превосходством противника.

Только сейчас многие начали осознавать, какую тяжелую потерю понесли Германия и 
Западный фронт в связи с ранением Роммеля. Новый главнокомандующий был 
грамотным, мужественным и жестким полководцем, но в отличие от Роммеля 
фельдмаршал Модель был еще и ярко выраженным «партийным генералом», убежденным 
нацистом и беззаветно преданным Гитлеру человеком. Модель поругивал невнятные 
распоряжения штаб-квартиры фюрера, но не могло быть и речи о невыполнении 
приказов или попытках прекращения безумного самоуничтожения.

После прорыва под Авраншем союзники вырвались на оперативный простор. Танковые 
дивизии Эйзенхауэра без труда подавили сопротивление разрозненных и 
обескровленных немецких войск и вышли к Сене. Контратакующий удар Моделя после 
как всегда опоздавшего на сутки «приказа фюрера» был нанесен уже в «пустой 
след». За несколько недель противник без особого труда форсировал Сомму, Маас, 
преодолел линию Мажино и вышел к бельгийско-голландской границе на севере и к 
Западному валу и Вогезам на востоке.

С все более возрастающим беспокойством за развитием событий наблюдал медленно 
выздоравливающий Роммель. 6 сентября 1944 года обстоятельный доклад о 
катастрофическом положении Западного фронта сделал его бывший начальник штаба 
Шпайдель, уволенный из рядов вермахта. Управление личного состава сухопутных 
войск уже неоднократно требовало от фельдмаршала Моделя отправить в отставку 
подозреваемого в участии в событиях «20 июля» генерала. Главнокомандующий 
группой армий «Запад» (и группой армий «Б») не хотел терять опытного штабного 
офицера, но, в конце концов, ему пришлось уступить, а Шпайдель был вынужден 
уйти. Во время взрыва бомбы в Ставке фюрера был тяжело ранен и впоследствии 
скончался начальник управления личного состава сухопутных войск, генерал-майор 
Шмундт. Генерал Бургдорф, верный партайгеноссе[45 - От нем. «товарищ по партии».
 (Прим. перев.)] Гитлера, сменил его на этом посту. Отставка Шпайделя и 
последовавшее вскоре назначение на должность начальника штаба группы армий «Б» 
генерала Кребса стали его первыми враждебными акциями по отношению к Роммелю.

Во время последней встречи Шпайдель рассказал Роммелю, что в штаб-квартире 
фюрера Кейтель и Йодль без зазрения совести обвиняют маршала в «пораженчестве». 
Роммель отдавал себе отчет в том, что Гитлер и военно-политическое руководство 
рейха больше не доверяют ему, а неуклюжие, но не менее опасные от этого, 
поползновения Кейтеля и Йодля расценивал, как «попытки найти и наказать 
«главного стрелочника кампании на Западе». Маршал рассказал мне, что еще весной 
1944 года региональное управление СД Ульма отправило в Берлин донесение, в 
котором он обвинялся в «распространении пораженческих настроений и 
антиправительственной агитации». Роммель никогда не скрывал, что сразу же после 
выздоровления намеревается предпринять действия, направленные на прекращение 
войны.

Тяжелое ранение обрекло его на беспомощность и бездействие. Фельдмаршал с 
горечью говорил мне о недальновидных политиках и безответственных военных, так 
и не нашедших в себе достаточно мужества, чтобы хотя бы сейчас, когда вместе с 
Нормандским фронтом окончательно рухнули и последние надежды, выступить против 
Гитлера и попытаться спасти свой несчастный народ. Еще резче он отзывался о 
показательном процессе над «заговорщиками 20 июля», дальнейшая судьба которых 
была ему вовсе не безразлична. Шпайдель говорит, что Роммель уже не считал 
Гитлера психически нормальным человеком, а то, как обращаются власти с 
заговорщиками, называл «не приличествующим немцу поведением и вопиющим 
варварством».

Даже в нынешнем полубеспомощном состоянии Роммель не отказался от идеи 
скорейшего прекращения войны. На следующий день после визита к своему раненому 
командиру и единомышленнику Шпайдель собирался отправиться с докладом в Ставку 
фюрера. Генерал-фельдмаршал попросил его связаться с начальником генерального 
штаба Гудерианом и на словах передать генерал-оберсту мысль, которая буквально 
сводила Роммеля с ума и не давала покоя долгими бессонными ночами — как можно 
быстрее, во что бы то ни стало, соглашаясь на любые условия, вступить в 
переговоры с союзниками. Но Шпайдель не увиделся с Гудерианом. На рассвете 7 
сентября он был арестован на своей квартире во Фройденштадте, прошел через 
пытки, допросы, одиночное заключение и был освобожден только после вступления в 
страну англо-американских оккупационных войск.

Характерный штрих: в обязанности гестапо, естественно, не входило извещение 
Роммеля об аресте Шпайделя, но в штаб-квартире фюрера уже настолько 
наплевательски относились к генерал-фельдмаршалу, что не сочли нужным сообщить 
ему об аресте бывшего начальника штаба. Это печальное известие принес ему 
адъютант генерала, и Роммель сразу же попытался вступиться за своего боевого