и «слово мастера» вольных каменщиков «мак бенак» (якобы означающее – на 
неизвестном языке! - «плоть отделилась от костей»). 

       Однако сегодня вряд ли стоит «стричь всех масонов под одну гребенку» и 
мазать всех их только черной краской. Само по себе франкмасонство («вольное 
каменщичество») представляет собой настолько сложное идейное течение, возникшее,
 может быть, и не в библейские (как то утверждают многие масонские идеологи), 
но, во всяком случае, в достаточно «допотопные» времена из смеси языческого 
(псевдо)христианского гностицизма, иудаизма, оккультизма, а частично и атеизма, 
что к нему просто невозможно подходить с единой меркой во все эпохи и во всех 
странах мира.

       Во всяком случае, в XVII-XVIII веках франкмасонство скрывало свою 
подлинную цель – «демократизацию» всего мира, а по сути дела – уничтожение, под 
разными благо-видными предлогами, традиционной христианской монархической 
государственности руками самих же христиан (впервые эта цель была вполне 
достигнута в ходе разразившейся в 1789 году Французской революции). Выступая 
(пусть больше на словах, чем на деле) за «улучшение нравов непросвещенного 
человечества», масонство часто привлекало в свои «ордены» (ложи) склонных к 
мистицизму видных представителей военной, политической, культурной, научной, 
музыкальной и философской элиты – не посвящая их при этом в тайны высших 
«градусов» (иначе: «степеней») масонской организации.

       Можно по-разному относиться к масонству разных стран, народов и эпох, но 
фактом является то, что многие «масонские» (а точнее, воспринятые и «творчески 
переработанные» масонством) идеи, традиции и символы настолько прочно легли в 
основание современной европейской, и не только европейской, но и общемировой 
культуры и цивилизации, что стали ее неотъемлемой частью. Хотим мы того или не 
хотим, но если попытаться мысленно «вынуть» из ее фундамента все те элементы, 
которые являются или кажутся кому-то «масонскими» или «заимствованными у 
масонов», то неминуемо рухнет все европейское здание. 

       А ведь Россия – не остров в океане, а часть Европы (прежде всего!), и уж 
потом только - Азии. Такой она стала, по крайней мере, со времен превращения ее 
в Российскую Империю при Петре Великом (хотя уже Царь Иван Васильевич Грозный, 
по свидетельству английского посла Джерома Горсея, считал себя отнюдь не 
«азиатом», а «немцем»). 

       Отнюдь не случайным, в свете вышеизложенного, представляется внешнее 
сходство знака высшего ордена Российской Империи - ордена Святого Андрея 
Первозванного – со знаком одноименного масонского ордена, сходство 
Государственного герба России – унаследованного от византийских Палеологов 
«двоеглавого орла» - с двуглавым орлом степени «рыцарь Кадош» так называемого 
«шотландского масонства», и многое другое. Масонами были отнюдь не одни 
декабристы, а почти что все российские государственные деятели и полководцы, 
включая генералиссимуса А.В. Суворова, фельдмаршала М.И. Голенищева-Кутузова и 
многих других. Естественно, многие символы, привычные им по общению в ложах, в 
том числе и «Адамова голова», естественно и гармонично переходили в русскую 
воинскую символику. Другое дело, что разными людьми в одни и те же символы 
нередко вкладывался совершенно различный смысл.

       В период разразившейся 1 августа 1914 года Великой, или Великой 
Отечественной войны особой популярностью эмблема «Адамовой головы» пользовалась 
в молодой, но уже прославившей себя многочисленными подвигами русской военной 
авиации. Было принято решение установить, в качестве дополнительной награды, 
или знака отличия, для лётчиков, сбивавших вражеские аэропланы, георгиевскую 
планку, на которой черепами со скрещенными костями отмечать число уничтоженных 
самолетов: золотыми черепами – десятки, серебряными черепами – единицы. Многие 
из подобных проектов воплотились в жизнь, сохранились подобные знаки, равно как 
и другие, в форме «мёртвой головы», наложенной на пропеллер самолета.

       После Февральского переворота 1917 года бездарная политика Временного 
правительства (отмена смертной казни за воинские преступления, отдания чести, 
чинопочитания, назначение на фронт комиссаров и прочие благоглупости) привела к 
тому, что русская армия, дотоле спаянная железной дисциплиной и верностью 
Государю Императору, стала «расползаться по всем швам». В безуспешных попытках 
избежать военной катастрофы Временным правительством начали создаваться 
«ударные части», «части смерти», «революционные батальоны» и даже «отряды 
добровольцев из увечных воинов» (для награждения которых летом 1917 г. даже был 
учрежден особый знак в виде черепа с костями на чёрно-красной ленте!), 
призванные своим примером воодушевить остальные, менее стойкие войска, усердно 
разлагавшиеся (на немецкие денежки) красными агитаторами, и тем самым удержать 
фронт от распада.

       Наибольшей известности среди них достигли, пожалуй, «Корниловский 
ударный отряд» (в ходе Гражданской войны выросший до размеров дивизии и 
послуживший костяком белой Добровольческой Армии – позднее «Вооруженных Сил Юга 
России») и «Женская боевая команда (позднее – батальон) смерти» Марии 
Бочкарёвой, защищавшая от большевиков Зимний дворец в октябре 1917 года. Но 
было сформировано и немало других аналогичных частей, не менее самоотверженно