По легенде, кровь и вода, истекшие из ребра распятого Христа – «нового 
Адама» – прободённого копьем римского сотника Лонгина, с целью убедиться в 
смерти осуждённого на крестную муку, пролившись на кости «ветхого Адама», 
чудесным образом омыли его от грехов, что явилось символическим прообразом 
последовавшего вслед за тем в течение трёх дней – с пятницы до воскресенья – 
сошествия Христа во ад, с целью вывести оттуда в рай ветхозаветных праведников, 
начиная с Праотца Адама. 

       Поэтому череп и кости, именуемые на Руси издревле «Адамова голова», 
вошли в христианскую и, в том числе, православную религиозную символику как 
знак жертвенной смерти во имя грядущего спасения через воскресение к вечной 
жизни. Вот почему «Адамова голова» украшает не только распятия в христианских 
храмах – своеобразные «модели Голгофы» - но и нательные кресты, и облачения 
схимников – монахов, принявших сугубый постриг, как бы «заживо легших в гроб», 
дабы возродиться из него к жизни вечной.

       Когда объединённые дружины Святого Благоверного Великого князя 
Московского Дмитрия Ивановича, за свою великую победу в 1380 году прозванного 
Донским, вышли под черным знаменем с золотым ликом Всемилостивого Спаса на бой 
с Ордой на Куликово поле, начало сражению положил поединок ордынского богатыря 
Челубея с иноком Свято-Троицкого монастыря Александром (Пересветом), на 
которого сам Святой Преподобный Сергий Радонежский надел перед походом схиму... 
разумеется, украшенную, как и полагалось, образом Голгофского креста с 
«Адамовой головой» - черепом и костями! Инок Александр-Пересвет погиб, но 
поразил и нехристя, упав на него сверху, чем засвидетельствовал свою победу и 
вселил веру в победу в сердца всех русских ратников. 

       Так всецело оправдался символический смысл эмблемы «черепа и костей», 
вкладываемый в неё христианами, причем не только русскими и не только 
православными: «Смертью смерть поправ»!.

       На протяжении человеческой истории эмблема «мёртвой головы» 
использовалась в британских, французских, финских, болгарских, венгерских, 
австрийских, итальянских и польских войсках, преимущественно в кавалерии, 
авиации, огнемётных, штурмовых и танковых частях, в частях особого назначения 
армии США и т.д. В германских государствах Пруссии и Брауншвейге издавна 
существовали кавалерийские и пехотные части с эмблемами в виде черепа и костей 
на головных уборах. С середины XVIII века символика смерти стала особенно 
популярной в армиях стран Западной Европы. 

       Романтическая мода того времени диктует армии необходимость добавлять к 
привычной символике и военным атрибутам еще и череп над скрещёнными костями в 
сочетании с чёрным, красным и белым цветами отделки мундиров. 

       Тем самым, кстати, была заложена основа позднейших русских и германских 
«ударных частей» - например, корниловцев (имевших чёрно-красные фуражки с 
серебряным черепом и костями, чёрные мундиры с белыми кантами, чёрно-красные 
погоны с серебряной «мёртвой головой» и белыми выпушками, нашивку с черепом и 
костями на плече, серебряные кольца с черепом (явный прообраз эсэсовского 
«тотенкопфринга», о котором у нас еще пойдет речь далее!), чёрно-красное знамя 
с белым черепом и костями – и гитлеровских эсэсовцев, фактически перенявших у 
корниловских ударников их символику «смерти-бессмертия» и чёрно-бело-красную 
цветовую гамму, как, впрочем, и мелодию первого полкового марша «корниловцев 
«Призыв» (начинающегося словами: «В ком есть сознанье ясное»; на этот же мотив 
штурмовики СА и чины СС, входивших на первоначальном этапе в состав СА, пели: 
«Es pfeift von allen Daechern»!).

       Первыми подобную «зловещую» (по мнению многих) форму при Фридрихе 
Великом в середине XVIII века надели прусские «гусары смерти» («Todeshusaren»). 
Хотя насчёт эпитета «зловещий» применительно к чёрной форме, как раз нам, 
русским людям (или, по крайней мере, тем из нас, кто еще не утратил 
историческую память!), есть что возразить! Чёрный – цвет литургических 
облачений православных священнослужителей на Пасху Страстей Христовых. В лютую 
стужу в феврале 1918 года на Дону путь красным бандформированиям под 
Новочеркасском преградили подростки-кадеты, многие – всего двенадцати лет от 
роду, ростом ниже своих трехлинейных винтовок, коротко стриженые, в чёрных 
мундирчиках – и погибли, но не сдались красному зверю! Интересно, кому из 
честных русских патриотов покажется зловещим чёрный цвет мундиров этих юных 
мучеников, отстоявших в борьбе с осатаневшими зверолюдьми честь Великой 
России!?

       Что же касается прусских «гусар смерти», то их форма состояла из чёрных 
чикчир, доломана и ментика и чёрной же шапки-мирлитона (Fluegelmuetze) с 
серебряными черепом и костями, символизировавшими мистическое единство войны и 
смерти на поле битвы. Чуть позднее в Пруссии же появился 2-й полк «гусар 
смерти», символикой которых стала не просто «мёртвая голова», а сама Смерть в 
образе лежащего скелета с песочными часами и косой. Столь изощрённая «символика 
смерти» явилась тогда в европейских армиях впервые. 

       Примерно в то же время символика «смерти-бессмертия» появилась в