злонамеренной пропагандой или же попросту страдающих от недостатка элементарных 
знаний, достаточно одиозный и зловещий характер. 

       В 1999 году, в преддверии Миллениума, в смоленском издательстве «Русич», 
в серии «Мир в войнах», вышел перевод книги английского автора Г. Уильямсона 
«СС – инструмент террора». Уважаемый автор предисловия к русскому изданию книги 
об «ордене под мёртвой головой», М. Рабинович, счел необходимым подчеркнуть: 
«Кошмарный сон оборачивается явью: юнцы и пенсионеры в...форме, украшенной 
самым зловещим из символов, известных в истории (курсив наш – В.А.), снова 
маршируют и в Центральной Европе, и в Прибалтике, и – верить ли своим глазам? – 
в России» . Между тем, символ «мёртвой головы», то есть «череп и кости», 
несравненно более древний, чем СС и чем породивший эти самые СС германский 
национал-социализм, отнюдь не является каким-то исключительным изобретением 
разработчиков нацистской и протонацистской символики. 

       Достаточно вспомнить пример из сравнительно недавнего прошлого, ставший 
почти хрестоматийным. В бесчисленном множестве мемуаров советских времен 
ушедшие на покой участники гражданской войны в Испании вспоминали одно и то же. 
Вот испанским республиканцам демонстрируют «культовый» советский фильм «Чапаев».
 Наступает кульминационная сцена – «психическая атака» русских белых 
офицеров-«ударников» под чёрным знаменем с белым черепом и костями и надписью 
«С нами Бог» – и вот заполнившие кинозал испанские республиканцы начинают с 
криками: «Фашисты!» палить в экран изо всех стволов. Совершенно ясно, что для 
советского и – шире – большевицкого и вообще «левого» сознания той далёкой 
эпохи «череп и кости» однозначно символизировали абсолютное зло. Поэтому нет 
ничего удивительного в том, что советское сознание невольно (или вольно) 
ассоциировало русских «фашистов»-белогвардейцев с немецкими 
«фашистами»-эсэсовцами. Общий стиль распознавался сразу, пусть даже на 
подсознательном уровне. 

       Как сейчас помню эпизод из купленной мне родителями в далеком детстве в 
Феодосии книжки «Витя Коробков, пионер-партизан» (фамилию автора, к сожалению, 
память не сохранила), где описывалось, как из немецкой автомашины «выскочил 
долговязый офицер с черепом на рукаве. «Эсэсовцы!» - пронеслось в мозгу у Вити..
.» (хотя череп на рукаве носили русские корниловцы и прочие «ударники 
чапаевских времен», эсэсовцы же носили череп на головных уборах, а на рукаве – 
не череп, а орла!). 

       Со временем дело зашло так далеко, что в книге очерков по истории России 
(для иностранцев) «Истоки истории» (Москва, Высшая школа, 1989 г.), вышедшей 
из-под пера ныне покойного профессора Н.Н. Яковлева (того самого, которому ныне 
покойный академик А.Д. Сахаров прилюдно влепил пощёчину за нелестные отзывы о 
своей жене в другой книге того же профессора, «ЦРУ против СССР»), даже 
тевтонские рыцари (!) в битве на Чудском озере (в 1242 году!) выступают под 
«чёрным знаменем с белым черепом и костями»! Настолько символ черепа с костями 
в эпоху «развитого социализма» стал ассоциироваться в советском сознании с 
чем-то изначально враждебным и чуждым, став своего рода «антисимволом». 

       Между тем, череп и кости, как наиболее стойко противостоящая тлению, то 
есть разложению, и в наименьшей степени поддающаяся разрушению органическая 
ткань, в большинстве древних культур издавна символизировали способность к 
телесному возрождению, жизненную энергию и силу духа, отнюдь не являясь, 
вопреки широко распространенному заблуждению, символом устрашения, разрушения и 
смерти. Этот мрачный смысл вкладывался в него, как мы увидим далее, только 
анархистами и большевиками в период Октябрьского переворота, последующего 
периода «красного террора» и гражданской войны 1917-1922 годов в России. 

       Не случайно большевицкий литератор Артём Весёлый (в период сталинской 
«большой чистки» сам попавший под Красное колесо, которое так усердно помогал 
крутить в кровавые годы российской Смуты!) живописуя революционный разгул в 
своём романе-хронике «Россия, кровью умытая», писал: «В станицу отряд входил 
под черным знаменем, на котором светлыми шелками были вытканы скрещенные кости, 
череп, восходящее – похожее на петушиный гребешок – солнце и большими 
глазастыми буквами грозные слова: СПАСЕНЬЯ НЕТ. КАПИТАЛ ДОЛЖЕН ПОГИБНУТЬ».

       Символ «череп и кости» пользовался широчайшим распространением как раз в 
России со времен крещения древней Руси Святым Равноапостольным князем 
Владимиром, если не раньше. В этом проще простого убедиться, зайдя в любой 
христианский храм (причём даже не обязательно в православную церковь - западные 
летописцы засвидетельствовали существование в 1176 году в Иерусалиме 
духовно-рыцарского «Ордена Благой Смерти», члены которого носили поверх 
доспехов чёрные плащи с белым черепом и костями на правом плече!), где, 
рассмотрев повнимательнее изображения на Распятии, мы почти всегда увидим в 
основании Голгофского креста этот самый «зловещий» символ – череп и кости. Дело 
в том, что, по христианскому Священному преданию, место для распятия Спасителя 
было промыслом Божьим выбрано как раз там, где покоились бренные останки, то 
есть череп и кости, прародителя рода человеческого – Адама. Поэтому Голгофа (в 
переводе с арамейского языка – «Лысый череп») именуется еще и Краниевским (в 
переводе с греческого буквально «черепным»), или Лобным, местом.