картинам боя, я требовал (но безуспешно), чтобы отдельным соединениям флота был 

предоставлен максимум самостоятельности и чтобы они объединялись лишь во время 
больших маневров, руководство которыми я рекомендовал поручать не командующему 
флотом, а одному из командиров, вне зависимости от служебного стажа.

Те, кто упрекают меня в том, что уже в мирное время я не обеспечил объединение 
флота под единым руководством, переоценивают мое могущество. Учитывая зависть 
различных флотских начальников и характер кайзера, я мог лишь ослабить, но не 
устранить вредные трения, порождавшиеся отсутствием единоначалия. Мне оставался 

только один путь: не допускать чрезмерного усиления влияния какого-либо из 
учреждений, подчиненных лично государю, поддерживать в кайзере уверенность в 
том, что никто не покушается на его прерогативы, и выражать надежду, что в 
случае войны монарх создаст единое руководство морскими операциями. Это был не 
организационный вопрос, как ошибочно полагают некоторые лица, а персональный.

Распределение постов между адмиралами на случай мобилизации также не было 
произведено заблаговременно.

Нация, не знавшая ничего о несовершенстве органов управления и компромиссах, 
вредно отражавшихся на производстве, возлагала всю ответственность на статс-
секретаря, что я переносил с трудом. По вопросу об отсутствии единого 
адмиралтейства мне приходилось вести переговоры, а не действовать.

Особенно осложнялось мое положение в тех случаях, когда начальник кабинета фон 
Зенден, несмотря на свой рыцарский характер и страстное стремление возвысить 
флот, начинал вести самостоятельную политику в вопросах, касавшихся моего 
ведомства. О том, как действовали на меня постоянно менявшиеся группы и 
группировки, которые боролись между собой и, пользуясь необычайно активным 
участием кайзера в морских делах, буквально не давали мне покоя, позволяет 
судить следующая выдержка из письма, посланного мною принцу Генриху. Что 
касается тяжелых крейсеров, то мне еще не удалось убедить его величество в том, 

что выполнение высочайшей воли в этом вопросе было бы равносильно нарушению 
нашего закона о флоте...

Большинство безответственных господ, обсуждающих это дело, не уясняют себе 
положение вещей... Мы, право же, продали бы свое первородство за чечевичную 
похлебку, если бы стали менять основные принципы закона из-за одного крейсера. 
Такая мысль может прийти в голову начальнику кабинета, но не статс-секретарю, 
который понимает истинные интересы его величества и считает себя ответственным 
за них. Если раньше требования рейхстага не причиняли нам такого вреда, как 
отсутствие спокойствия и постоянные изменения проектов и мнений, то теперь мы 
завоевали в этой области определенное доверие, а это благоприятствует нашим 
требованиям. Мы дадим в руки оппозиции сильнейшее оружие, если она вновь 
получит 
возможность говорить о меняющемся военном искусстве, зигзагообразном курсе и 
т.д.

Прошу ваше королевское высочество всемилостивейше простить меня за то, что я 
обрисовал эти заботы, но я готов прийти от них в уныние, когда вспоминаю о 
тяжелом и опасном положении нашего государства, оказывающем свое естественное 
влияние на морское ведомство накануне внесения новеллы в рейхстаг, и когда, с 
другой стороны, вижу, как безответственные советники чудовищно увеличивают эти 
трудности и тем в конечном счете наносят вред интересам его величества.




4


Парламент не готовил нам таких трудностей. Самое необходимое было достигнуто; 
доверие рейхстага к решениям властей по оборонным вопросам определенно возросло.
 
Всесторонняя информация и личные посещения кораблей, верфей и т.д. показали 
депутатам, как идет работа. После этого исчезли почти все противоречия между 
рейхстагом и правительством. К тому же моя относительная независимость от 
парламента нередко позволяла мне игнорировать придирки. При чисто же 
парламентской системе творческая работа властей была бы задушена такими 
национальными пороками, как мелочность, партийная зависть и чрезмерная 
склонность к иллюзиям. Парламентаризм особенно неспособен к строительству 
флотов, даже когда он ассигнует на них большие средства, как это было во 
Франции. В Англии строительство флота удается потому, что свойства нации и 
великие исторические традиции создали там для этого прочный фундамент. Уже в 
мое 
время парламенты любили покапризничать; они требовали большого количества 
потогонной работы и копания в мелочах, а также, как тогда говорили, "бирюлек, 
которыми можно было забавляться". Поэтому, чтобы иметь возможность настоять на