противниками также и решительных сторонников, отлично понимавших нас.

В результате гибели "Амазонки" в 1864 году смятение умов в нашем военно-морском 

училище еще увеличилось. И раньше офицерские кадры для флота вербовались 
частично в армии (особенно выделялись кавалеристы, обладавшие необходимым для 
морской службы свойством - самостоятельностью).

Другие переходили из германского или датского торгового флота; третьи получали 
подготовку в Англии, Голландии или Америке. Теперь пришлось, чтобы восполнить 
недостаток в офицерах, образовавшийся после датской войны, привлечь также 
данцигских "купцов" из торгового парусного флота. Данциг все еще оставался 
нашей 
базой. Обычно эти парусные суда совершали лишь недалекие переходы из Данцига в 
Англию и обратно, а лучшие из них ходили в Северное море. Приток 
малообразованных морских волков из торгового флота, среди которых было немало 
оригинальных личностей, названных нами "вспомогательными баронами" (после 1870 
года они были удалены из флота судами чести), вызывал много шуток в наших кают-
компаниях. Наши матросы нередко отказывались признавать их авторитет, между тем 

как офицер, окончивший военно-морское училище, всегда оставался для них барином,
 
хотя поддерживал с ними более товарищеские отношения. Принцип Вашингтона - 
назначать офицерами только джентльменов - оправдал себя и в нашем флоте. Одно 
лишь мужество в бою с врагами не может восполнить недостаток воспитания. В 
общем 
тогдашним гардемаринам не хватало учителей, способных быть и воспитателями. 
Недостатка в "науке" по хорошему прусскому обычаю не ощущалось; гардемаринов 
переводили с курса на курс и лишь через 4? года они получали офицерский чин. 
Однако преподаватели не умели обращаться с этим человеческим материалом. 
Поэтому 
многие из старых прусских морских офицеров сошли на нет или превратились в 
чудаков; в лучшем случае они становились самоучками. Однако моему курсу 
повезло; 
у нас были прекрасные начальники, о которых я вспоминаю с благодарностью. 
Командовал нами будущий адмирал Батц. Правильно говорят, что для того, чтобы 
выпуск был удачным, за гардемаринов нужно как следует взяться с первого же года.
 
Наша служба состояла в основном в изучении обращения с такелажем. Вождение 
парусников - искусство, выработанное тысячелетиями, и оно требует длительной 
подготовки как офицеров, так и матросов. В наших учебных плаваниях мы пережили 
немало приключений, обычных для века парусного флота, которые в дни Нельсона и 
Мариэтта считались само собой разумеющимися.

Пути прусского флота редко скрещивались с путями прусской политики. Когда это 
случалось, то происходило это примерно так, как рассказывали нам участники 
плавания "Газели" в Японию (1864 г). Недалеко от Иокогамы выбросилось на берег 
и 
было ограблено одно немецкое судно. Для его спасения командир "Газели" - 
капитан 
1 ранга фон Ботвель - высадил десантный отряд. На берегу ему повстречался 
даймио{2}, потребовавший земного поклона. Наш командир отказался. Вокруг даймио 

сидели три тысячи японских рыцарей в стальных панцирях; головы их были опущены, 

а руки положены на рукоятки мечей. Наконец, капитан нашел выход, предложив 
даймио такой поклон, какой полагается при встрече с принцем крови в Пруссии. 
Эта 
формула была принята; затем были заряжены и взяты на руку ружья, после чего 
моряки прошли беглым шагом мимо самураев.

Корабли применялись и для репрессий против экзотических государств. Как правило,
 
однако, мы ходили тогда только в учебные плавания, не имевшие другой цели, 
кроме 
подготовки личного состава флота.

Нечто от средневековья было и в наших достижениях во время войны. В 1866 году 
"Ниобея" должна была считаться с возможностью встречи в Ламанше с австрийским 
паровым корветом "Эрцгерцог Фридрих", и в качестве парусного судна ей следовало 

уклоняться от боя. Я был тогда третьим номером у носового орудия и должен был 
заряжать его с дула; рядом со мной лежала пика на случай, если враг попытается 
взять нас на абордаж. У других моряков были приготовлены топоры, которыми они 
должны были вырубить ступени в корпусе вражеского судна. Близ островов Силли мы 

заметили лежавший в дрейфе корабль, похожий на австрийца. Он плавал под 
парусами, но потом поднял трубу, развел пары и стал преследовать наше судно. 
Ночью нас разделил туман. Когда вблизи Плимута туман рассеялся и мы встали к 
орудиям, готовые к бою, фрегат поднял норвежский флаг, и мы, юнцы, лишились