морского могущества международный престиж Германии уподоблялся черепахе без 
панциря. Флаг должен следовать за торговлей; другие, более старые национальные 
государства давно поняли эту необходимость, которую у нас только начали 
осознавать; в 1893 году "Фортнайтли Ревью" правильно и сжато сформулировал этот 

принцип следующим образом: Торговля либо порождает флот, достаточно сильный для 

того, чтобы защитить ее, либо переходит в руки иностранных купцов, 
располагающих 
такой защитой.

Известная беззаботность и неосведомленность, а также преобладающее значение 
внутренней торговли в экономической и социальной жизни еще скрывали эту 
необходимость от германских народных масс. Однако кайзер осознал ее, чему 
способствовали его частые поездки в Англию, где он и его родственники 
чувствовали себя почти как дома. В то же время желание кайзера возбудить 
интерес 
к развитию флота наталкивалось на присущее ему стремление к шумным и 
преждевременным выступлениям на международной арене и на тот факт, что ему было 

трудно действовать в мире реальностей, а народ понимал это.

Мысль о создании флота еще долго возбуждала в народе недоверие. Немцы, 
избалованные удачами, связанными с созданием империи Бисмарком и неожиданным 
подъемом нашей хозяйственной активности, столь долго остававшейся в загоне, еще 

недостаточно понимали, что наша деятельность на хребте британской свободной 
торговли и британского мирового господства неминуемо должна была натолкнуться 
на 
сопротивление. Ростом нашей физической и материальной силы мы обязаны росту 
нашей индустрии. Наше население увеличивалось почти на миллион человек в год; 
таким образом, мы имели на своей чрезвычайно ограниченной территории такой 
прирост, который соответствовал ежегодному присоединению целой провинции; все 
это базировалось на поддержании нашего экспорта, который при отсутствии 
собственных морских сил полностью зависел от милости иностранцев, то есть 
конкурентов. Как сказал Бисмарк, мы должны были вывозить либо товары, либо 
людей, и решение о создании флота означало, в конечном счете, не что иное, как 
попытку сохранить германским наше быстро увеличивавшееся население, но не в 
колониях переселенческого типа, а в отечественной промышленности.

Вопрос шел о том, не опоздали ли мы принять участие в почти уже заканчивавшемся 

разделе мира; о принципиальной возможности сохранить на длительный срок 
искусственные темпы развития, доставившие нам наше место в концерте великих 
держав; о том, не последует ли за быстрым подъемом еще более стремительный 
крах; 
легко захлопывающиеся "открытые двери" были для нас тем же, чем являются для 
великих держав их обширные пространства и неистощимые природные богатства. В 
соединении с вынужденным и небезопасным сухопутным характером нашего 
государства 
это обстоятельство укрепило меня в том мнении, что попытку создания морского 
могущества необходимо было предпринять без всяких проволочек, ибо только флот, 
союз с которым представлял бы ценность для других государств, то есть 
боеспособный линейный флот, мог дать нашей дипломатии инструмент, способный при 

условии целесообразного использования его дополнить наше могущество на суше. 
Для 
истории, пожалуй, небезинтересно, что принц Фридрих Карл - первый солдат в 
армии, как прозвал его Каприви, - полностью разделял это мнение и неоднократно 
высказывал его в разговорах со мной. Нужно было стремиться к такому соотношению 

сил, которое сделало бы маловероятными атаки против нашего экономического 
расцвета и нанесение ему ущерба, а также заменило бы обманчивый блеск нашей 
тогдашней мировой политики действительно самостоятельным положением в мире.

Чтобы разъяснить это германскому народу в осторожных выражениях, диктовавшихся 
завистью заграницы, я считал необходимым издание декларации в широком плане; 
тогда встал вопрос о том, не должно ли морское ведомство само заняться этим 
делом вследствие отсутствия других сил, действовавших в том же направлении.

Чтобы дать представление о направлениях мысли в те дни, я приведу здесь мою 
переписку с моим старым учителем Штошем. "Киль. 21.12.1895,

Шваненвег, 25

Ваше превосходительство!

Имею честь представить вам покорнейшую просьбу лично сообщить мне, 
соответствуют 
ли нижеследующие суждения многолетнему опыту вашего превосходительства.