не имел ясного представления о целях и задачах флота. Если Каприви положил в 
основу своей деятельности принцип, лишь наполовину годный для флота, то теперь 
настала эпоха случайных и недолговечных мероприятий. В то время ассигнования, 
испрашиваемые у рейхстага, основывались не на реальных потребностях, а на 
вероятности их удовлетворения. В рейхстаге велись дискуссии из-за каждого гроша,
 
и обвинениям в "зигзагообразном курсе" и "безбрежных планах", которые выдвигал 
против флота депутат Эуген Рихтер, было трудно что-либо противопоставить. Еще 
хуже было то, что каждый из руководителей флота желал и предлагал что-нибудь 
другое. Это отсутствие цели ощущалось всеми и вызывало хронический кризис. 
Разноголосица приводила, в частности, к тому, что в личном составе не было 
органической спайки и в случае войны он не мог внушать особого доверия. Впрочем,
 
ради справедливости нужно сказать, что в то время ни в одном флоте не было 
ясного представления о том, какие формы примет современная война.

В 1889-1890 годах я командовал в Средиземном море кораблями "Прейссен" и 
"Вюртемберг", после чего меня хотели назначить инспектором верфей; однако 
рейхсканцлер фон Каприви заметил тогда, что меня нужно готовить к занятию 
ответственных постов, и осенью 1890 года кайзер назначил меня начальником штаба 

Балтийского флота. Там я имел богатые возможности наблюдать трения между 
верховным командованием и морским ведомством, которые работали одинаково плохо.

Весной 1891 года кайзер дал в Кильском замке обед нам, морским офицерам; при 
этом присутствовал старый Мольтке. По предложению кайзера, после обеда 
состоялась дискуссия о путях развития флота. Как и всегда, присутствующие 
выражали в довольно неясной форме самые противоречивые мнения. В качестве 
молодого капитана я не вмешивался в беседу. Наконец, кайзер сказал: Вот уже 
несколько часов, как я слушал ваши рассуждения на тему о том, что свинство 
должно прекратиться, но ни один из вас не внес конкретного предложения; тогда 
начальник морского кабинета фон Зенден-Бибран, читавший одну из моих докладных 
записок, подтолкнул меня; я послушался, ибо уничтожающее суждение кайзера, 
высказанное в присутствии старого полководца, причинило мне боль, и описал 
развитие флота, каким оно представлялось мне. Поскольку я не раз делал наброски 

этой картины, мне удалось воссоздать ее без особого труда.

На другой день кайзер встал довольно рано и в течение нескольких часов гулял в 
сильном возбуждении с начальником кабинета; всем морским офицерам, 
участвовавшим 
в дискуссии он велел дать нечто вроде штрафной работы.




Глава шестая

Тактическая работа





1


Когда в январе 1892 года я был назначен начальником штаба верховного 
командования, получив личное поручение кайзера разработать тактику флота 
Открытого моря, из всех офицеров флота я имел самую основательную тактико-
стратегическую подготовку; изучение истории всегда привлекало меня, я рано 
познакомился с древней и новой историей морских войн, а сухость ее изложения 
заставляла меня обращаться к первоисточникам. История сухопутных войн 
привлекала 
меня не только потому, что я интересовался ею, но также и потому, что она 
давала 
мне понимание психологии, необходимое в моей области. Я прочел все основные 
работы о Фридрихе Великом, освободительных войнах, 1866 и 1870 годах.

В качестве молодого артиллерийского офицера флота его величества я всячески 
рекомендовал в семидесятых годах механизацию артиллерийского дела. Я стремился 
к 
повышению боевой подготовки и посейчас помню ту радость, которую доставили мне 
первые похвалы моему самостоятельному методу работы (так, однажды французский 
офицер, присутствовавший при демонстрации работы моей батареи, сказал: Je vous 
vois travailler pour le but final) {37}. Данное мне в 1877 году задание 
обеспечить применение торпед заставило меня, как я уже указывал, переключиться 
на чисто техническую работу; задание усовершенствовать мертвую материю 
требовало 
величайшей точности и было довольно чуждо моей натуре, хотя подобно математике