что без этого наш народ превратится в наемных рабов наших врагов.

Чтобы провести указанные мероприятия, необходима диктаторская власть, которую в 

противоположность нам создали у себя наши враги. Совершенно безразлично, 
взгляды 
какой партии будет проводить эта власть во внутренней политике. Она должна лишь 

обратить все свои силы единственно против внешнего врага.

Таковы мои взгляды, изложенные здесь вкратце, но являющиеся плодом многолетних 
размышлений, и не имеющие ничего общего с шовинизмом, аннексионизмом и 
недооценкой необходимости заключить мир; они имеют в виду только спасение 
нашего 
народа от самой тяжелой опасности.

Быть может, они не приведут к успеху, но во всяком случае лишь этим путем можно 

достигнуть успеха, всякий же иной неизбежно приведет нас к позорному концу.

Если ваше великогерцогское высочество желают выслушать еще одно мнение о нашем 
положении на море, то я настоятельно рекомендую вам принять в ближайшее время 
находящегося сейчас здесь г-на адмирала фон Трота - начальника штаба флота 
Открытого моря. Никто не способен судить об общем положении более спокойно, чем 

этот офицер, пользующийся доверием всего флота. Насколько мне известно, он 
живет 
у начальника морского кабинета адмирала фон Мюллера.

Учитывая срочность вопроса, я позволил себе послать копию этого письма генерал-
фельдмаршалу фон Гинденбургу и его превосходительству статс-секретарю Шейдеману.


Вашего великогерцогского высочества остаюсь с величайшим почтением фон 
Тирпиц{195}

Правительство принца Макса Баденского пало жертвой неслыханного жульничества 
чуждых народу шептунов. Подводная война была прекращена, условия капитуляции 
выполнены, с Антантой был "согласован" вопрос о заключении справедливого мира 
на 
основе 14 пунктов Вильсона, а все инакомыслящие, все действительно национально 
настроенные немцы попали в опалу, хотя армия и флот, без сомнения, смогли бы 
продержаться до весны 1919 года и, таким образом, добиться настоящих мирных 
переговоров. В эти мрачнейшие дни германской истории, когда мы имели еще полную 

возможность с мечом в руках предложить не менее нас утомленному врагу заключить 

справедливый мир, но отбросили эту возможность, чтобы погрузиться в хаос, я, в 
качестве председателя отечественной партии, написал рейхсканцлеру второе письмо.
 
Берлин, 30 октября 1918 г.

Ваше великогерцогское высочество милостиво приняли мое почтительнейшее письмо 
от 
17 с.м., но в то же время вынесли по одному важному вопросу, а именно о 
подводной войне, решение, от которого как я, так и военные и морские авторитеты 

вас предостерегали. При создавшемся положении я считаю своим долгом вновь 
изложить вашему великогерцогскому высочеству одну мысль, которую я недостаточно 

подчеркнул в моем предыдущем письме.

Чтобы военное отступление не превратилось в катастрофическое бегство, оно 
должно 
от времени до времени сопровождаться контратаками против преследующего врага. 
То 
же самое возможно, даже в большей степени должно иметь место при политическом 
отступлении. Если даже нам кажется ясным, что мы ничего не можем достигнуть 
военными средствами, мы все же должны помнить, что и у противника из чисто 
психологических побуждений усиливается нежелание идти на большие жертвы. В 1871 

году Франция благодаря своей стойкости даже после заключения перемирия сумела 
спасти Бельфор во время мирных переговоров{196}. Если солдат отдает в бою свой 
меч, он может рассчитывать на пощаду. Но если это происходит в области политики,
 
если побежденный делает себя совершенно беззащитным и сдается без сопротивления,
 
то он возбуждает в победителе чувства, противоположные уважению и скорее 
внушает 
ему желание беспощадного "наказания".