Мой первый дубль



2 апреля 1917 года было горячим деньком для моей эскадрильи. В нашей части 
хорошо слышался ураганный пулеметный огонь.

Я еще спал, когда ординарец ворвался в мою комнату и воскликнул: "Господин 
лейтенант, здесь англичане!" Еще не проснувшись до конца, я выглянул в окно и 
увидел, что "мои дорогие друзья" в самом деле кружили над нашим аэродромом. Я 
мигом соскочил с кровати и оделся. Мою красную птицу уже приготовили к полету. 
Механики знали, что я не упущу такой благоприятной возможности. Все было готово.
 
Захватив меховую куртку, я сел в самолет и поднялся в воздух.

Я стартовал последним. Мои товарищи находились гораздо ближе к врагу. Я боялся, 

что добыча ускользнет от меня и придется издалека наблюдать, как дерутся другие.
 
Неожиданно один из этих нахалов попытался сразиться со мной. Я дал ему подойти 
поближе, и затем мы затеяли веселую "кадриль". Мой противник - это был 
двухместный истребитель - то "переворачивался на спину", то исполнял всякие 
другие трюки. Я же был хозяином положения и вскоре понял, что ему не уйти от 
меня.

Во время краткой передышки я убедился в том, что мы одни. Из этого следовало, 
что победит тот, кто лучше стреляет и сохраняет спокойствие и ясную голову в 
момент опасности. Через некоторое время он без каких-либо серьезных повреждений 

оказался подо мной. Мы находились на расстоянии не менее двух километров от 
фронта. Я подумал, что он намерен сесть, но ошибся. Всего в нескольких метрах 
от 
земли он вдруг прямым курсом начал снова набирать высоту, пытаясь уйти от меня. 

Это было очень плохо. Я снова атаковал его, снизившись настолько, что боялся 
задеть крыши домов в деревушке, находившейся подо мной. Англичанин защищался до 

последнего. Вдруг я почувствовал, что в мой двигатель попал снаряд, но все же 
не 
отпускал противника - он должен был упасть. Ему ничего не оставалось делать. На 

полной скорости он устремился в гущу домов.

Это был еще один случай великолепной английской дерзости. Однако, по моему 
мнению, противник проявил скорее безрассудство, нежели храбрость. Нужно 
отличать 
смелость от идиотизма. Ему во что бы то ни стало надо было сесть, а он 
предпочел 
заплатить жизнью за свою глупость.

Очень довольный работой своей красной машины я вернулся в часть. Мои товарищи 
все еще находились в воздухе и были удивлены, когда мы встретились за завтраком 

и я сказал им, что у меня на счету 32 машины.

В то же утро юный лейтенант сбил свой первый самолет. Мы веселились и были 
готовы к дальнейшим битвам.

Затем я ушел, чтобы привести себя в порядок. До сих нор у меня еще не было 
времени сделать это. Меня навестил мой дорогой друг лейтенант Восс из 
эскадрильи 
Бельке. Мы поболтали. Днем раньше Восс сбил свою двадцать третью жертву. Он был 

следующим за мной в победном списке и являлся моим "самым грозным" соперником.

Когда он собрался возвращаться, я решил составить ему компанию. Мы полетели 
кружным путем над фронтами. Погода так испортилась, что мы и не надеялись 
развлечься по пути. Под нами были густые облака. Восс не знал страну и 
чувствовал себя неуютно. Пролетая над Аррасом, я встретил своего брата, тоже 
члена моей эскадрильи, который опоздал. Узнав меня по цвету машины, он 
присоединился к нам. Неожиданно мы увидели вражеский патруль, приближавшийся к 
нам с противоположной стороны. Мне сразу пришла в голову мысль: "Вот летит 
номер 
тридцать три". Несмотря на то что англичан было девять и под нами была их 
территория, они предпочли избежать боя. Я подумал, что, возможно, мне лучше 
перекрасить свою машину. Тем не менее мы догнали их (все-таки скорость очень 
важна для аэропланов).