Я оказался ближе всех к врагу и атаковал одного из них с тыла. К моему 
величайшему удовольствию, он принял вызов. Радость моя усилилась, когда я 
обнаружил, что его товарищи оставили его одного. Таким образом, мне предстояла 
еще одна схватка один на один.

Этот бой был похож на утренний. Мой противник оказался не прост. Он умел летать 

и был хорошим стрелком, что особенно затрудняло мое положение. Как ни жаль, но 
я 
отдавал себе в этом отчет. Выручил меня благоприятный ветер. Он сместил нас 
обоих в сторону расположения немецких войск[26 - Любопытно отметить, что фон 
Рихтхофен часто упоминает о благоприятном ветре. При западном ветре во время 
боя 
машины всегда отклоняются в сторону немецкого фронта. Следовательно, пилоту 
менее скоростной британской машины, вынужденному уйти на малую высоту, остается 

выбор: либо сражаться до конца и быть убитым, либо сесть и быть взятым в плен. 
Западный ветер стоил RFC очень больших потерь убитыми и пропавшими без вести.]. 

Мой противник понял, что дело не такое простое, как ему представлялось, нырнул 
в 
облако и исчез в нем. Он был близок к спасению.

Но я нырнул вслед за ним и свалился ему как снег на голову, удачно оказавшись у 

него в хвосте, совсем близко. Мы оба начали стрелять, пока без ощутимого 
результата. Наконец я попал в него. Я заметил струйку белого дыма. Он должен 
был 
сесть, прежде чем его двигатель заглохнет.

Англичанин оказался очень упрямым. Вместо того чтобы признать свое поражение, 
он 
продолжал стрелять. Вероятность его поражения возросла, потому что тем временем 

мы уже снизились на высоту около 300 метров. Однако англичанин защищался точно 
так же, как его соотечественник в утреннем бою, пока наконец не приземлился. Я 
пролетел над ним примерно в 10 метрах, чтобы удостовериться, убил я его или нет.
 
Что же сделал этот мерзавец? Он взял пулемет и обстрелял мою машину.

Впоследствии Восс сказал мне, что на моем месте он расстрелял бы англичанина на 

земле. В общем-то мне и следовало так поступить, потому что противник не 
сдавался. Он был одним из немногих счастливчиков, избежавших смерти.

В веселом настроении я вернулся к себе и отпраздновал очередной сбитый самолет.




День моего рекорда



Стояла славная погода. Мы были готовы к вылету. Ко мне пришел человек, который 
никогда не видел воздушного боя в воздухе. Он уговаривал меня взять его с собой.
 
Ему было чрезвычайно интересно стать свидетелем битвы.

Подсмеиваясь над ним, мы влезли в свои "ящики". Мой товарищ Шефер[27 - В 1917 г.
 
тоже был сбит лейтенантом Рис-Дэвидсом.] считал, что надо развлечь его. Мы 
поставили перед ним подзорную трубу и отбыли.

День начался хорошо. Лишь только мы поднялись на высоту 2 тысячи метров, как на 

нашем пути оказался английский патруль из пяти машин. Мы стремительно, "по-
кавалерийски", атаковали его, и вражеский "эскадрон" полег на земле. Никто из 
наших даже не был ранен. Три вражеские машины врезались в землю, а две сгорели.

В представлении нашего знакомого, наблюдавшего с земли, воздушный бой должен 
был 
выглядеть гораздо драматичнее. Наша схватка казалась ему чересчур обыденной до 
того момента, когда несколько машин попадали вниз, как ракеты. Должен сказать, 
что сам я привык к виду падающих самолетов, но падение первого сбитого мной 
англичанина произвело на меня очень сильное впечатление и часто снилось.

После такого "мирного" начала дня мы сидели за плотным завтраком. Все были 
голодны, как волки. Тем временем наши машины готовили к старту, подносили новые