могут начать бомбардировки Западного побережья страны, поставить мины в портах 
или даже высадить морские и воздушные десанты. Рузвельт и его штаб все еще не 
поступались стратегическим обязательством в отношении «приоритета Атлантики», 
но конфликт в Тихом океане мог потребовать каждодневных обязательств, которые 
подвергли бы эту стратегию эрозии. Даже для того, чтобы замедлить продвижение 
японцев, Вашингтону пришлось поддержать и усилить свои аванпосты в океане; 
много усилий и средств требовало налаживание безопасного судоходства. Японцы 
пересекли огромным клином прямые судоходные линии между Западным побережьем 
Северной Америки и Японией, которые начинались прежде чуть южнее Аляски. 
Сообщение морем между Восточным побережьем Америки и Австралией требовало три 
месяца. Проблема судоходства стояла остро, ныне она препятствовала тому, чтобы 
реализовать стратегию союзников в обоих океанах.
 Конфликт в Тихом океане сделал также более неотложной необходимость 
сформировать объединенное командование вооруженными силами. На Рождество, во 
время встречи после полудня американских и британских военных руководителей в 
здании Федеральной резервной системы, что на авеню Конституции, напротив зданий 
военного и морского ведомств, Маршалл взял на себя инициативу в этом вопросе. 
Он заявил, что японцев нельзя остановить, пока не будет создано единое 
командование морских, сухопутных и военно-воздушных сил.
 — При многообразии комитетов и служб невозможно исправить ситуацию, не 
поставив управление на прямую, откровенную основу. — Маршалл не отличался 
красноречием, но был настолько искренним в своем стремлении, что его слова 
захватывали внимание. — Убежден, что должен быть один командующий всем театром 
военных действий — в воздухе, на земле, на море.
 Взаимодействия, однако, недостаточно, — человеческая природа такова, что 
местные командиры не отдадут свои войска под командование другой службы. 
Маршалл был готов пойти на крайность.
 Он имел особую причину для эмоциональной речи: все еще переживал короткое 
недоразумение с президентом. Этим утром ему сообщили, что накануне Рождества 
главнокомандующий беззаботно обсуждал с Черчиллем возможность подчинения 
англичанам американских сил, предназначенных Макартуру, если их не удастся 
перебросить в Тихоокеанский регион. Когда Маршалл и его коллеги сообщили об 
этом Стимсону, министра настолько разъярила угроза потерять резервы для 
Макартура, что он пригрозил в телефонном разговоре с Гопкинсом уйти в отставку, 
если президент будет настаивать на решении вопроса именно этим способом. 
Гопкинс передал содержание разговора Рузвельту и Черчиллю; оба отрицали, что 
достигли такого соглашения, но Стимсон процитировал протокол беседы, сделанный 
в тот вечер британским секретарем. Эпизод еще более укрепил Маршалла в мнении, 
что только единым командованием будет обеспечено правильное планирование и 
управление.
 Подобный способ ведения дел не особенно нравился Рузвельту. Не случайно он не 
производил серьезных изменений в своей собственной команде. В 1939 году он 
подчинил Белому дому сформированный в давние времена Объединенный совет армии и 
флота, но предпочитал неофициальное общение и часто встречался с каждым из 
своих военачальников отдельно. Британских гостей президента поразила 
организация Верховного командования вооруженными силами в США. «У них не бывает 
регулярных заседаний начальников штабов, — писал Дилл домой Бруку, — а если они 
встречаются, то не ведется никаких протоколов заседаний. Нет единого военного 
планирования, специалистов и исполнительного органа для этого...» Простое 
информирование президента превращается в проблему. «Иногда он встречается с 
начальниками штабов, но опять же протоколов встреч не ведется. Не проводится 
таких мероприятий, как заседания администрации по рассмотрению военных вопросов.
.. Вся организация управления в целом стоит на уровне эпохи Джорджа Вашингтона..
.»
 Впрочем, в условиях войны Рузвельт пожелал изменить методы управления — по 
крайней мере на театре войны, отстоявшем на 8 тысяч миль от страны. Он 
поддержал конкретное предложение Маршалла: подчинить объединенные морские, 
сухопутные и военно-воздушные силы в юго-западной части Тихого океана — 
американские, британские, голландские, австралийские — одному военачальнику и 
союзному штабу. В необъятный театр войны вошли не только Ост-Индия, Малайя, 
Филиппины, Новая Гвинея и Бирма, но также Новая Англия, Соломоновы острова, 
Фиджи и Самоа. Маршалл получил ворчливую поддержку Нокса и ряда адмиралов. 
Главное препятствие тут исходило от англичан, и Рузвельт попытался это 
нейтрализовать.
 — Не спешите отвергать предложение, которое сделает президент, — говорил 
Гопкинс Черчиллю, — до того как узнаете имя командующего, которого мы имеем в 
виду.
 Это был Уэвелл. Черчилль сомневался, что управлять военными операциями на 
столь обширном пространстве сумеет единое командование. Некоторые представители 
его штаба интересовались, не отведена ли Уэвеллу роль британского козла 
отпущения. Но, поддавшись силе убеждения Рузвельта и Маршалла, поддержанных в 
самый подходящий момент Бивербруком, Черчилль согласился на новое командование 
и командующего.
 Этот шаг, в свою очередь, предполагал более сложное решение относительно 
структуры Верховного командования. Кому станет докладывать командующий 
объединенными силами четырех стран? Англичане предложили раздельные комитеты 
начальников штабов: каждый выполняет свои функции в Вашингтоне и Лондоне и 
укомплектовывается соответственно голландцами, австралийцами и новозеландцами. 
Поколебавшись, Рузвельт отверг этот проект и предложил американским и 
британским штабам встречаться в Вашингтоне и докладывать по очереди президенту