Нельсон был слишком деликатен, чтобы взять под свой контроль все усилия по 
мобилизации и распределению ресурсов. В результате снабжением занимались все. 
Сталь для строительства грузовых судов приобреталась у флота; флот приобретал 
алюминий в авиастроительной отрасли; предприятия по производству резины 
приобретали сталь на верфях, заводах по производству инструментов и 
железнодорожных рельсов. «Всякое подобие баланса в промышленном производстве 
исчезло, — констатировалось в исследовании Бюджетного агентства, — из-за 
различия в расценках на контракты и продукцию, вытекающего из стремления 
разместить заказы».
 От Рузвельта все еще добивались создания интегрированного суперагентства под 
руководством сверхцаря, как предлагал задолго до войны Барух, но президент 
продолжал сопротивляться. Весной 1942 года стратегические планы еще ожидали 
разработки. Остро стоял вопрос, устоит или нет Россия в условиях набиравшего 
силу наступления немцев. Президент все еще возражал против планов, рассчитанных 
на срок более шести месяцев или на год. Как всегда, он хотел обеспечить себе 
возможность выбора в случае поражений в России, Северной Африке или 
Тихоокеанском регионе. Само влияние суперцаря в сфере производства и 
распределения, понимал он, свяжет ему руки в предоставлении помощи другим 
странам, особенно России.
 Настоятельные просьбы к американцам о поставках со стороны союзников не 
прекращались, и никто во властных структурах Вашингтона не воспринимал их более,
 чем Рузвельт. Давление из-за рубежа само оформилось в виде особых учреждений. 
К этому времени сложилось большое число международных организаций, занимавшихся 
распределением американской помощи и с трудом сосуществовавших с агентствами 
США. Во время переговоров, получивших кодовое название «Аркадия», Рузвельт и 
Черчилль учредили в Вашингтоне и Лондоне отделения объединенного Совета по 
военному снаряжению (СВС), функционировавшего под командованием Объединенного 
комитета начальников штабов. В первой половине 1942 года учреждены объединенные 
комиссии по сырью, промышленности, судоходству и продовольствию. Вопреки 
предположениям некоторых политиков в Вашингтоне, что англичане получат 
несоразмерное влияние на распределение оружия из общего пула при СВС, внося 
менее значительный вклад, совет достаточно успешно действовал в качестве органа 
англо-американских консультаций и притирки. Однако СВС ни в коей мере не 
представлял собой органа с глобальными функциями, от него требовалось только 
«вести консультации» с Россией, Китаем и другими странами. Когда Чунцин 
попытался добиться членства в совете, ему отказали на том основании, что в него 
допускаются только страны, располагающие излишками в средствах.
 Ленд-лиз после года распространения и суровых испытаний стал потенциальным 
инструментом внешней политики США. Он мог перейти в широкие программы поддержки 
гражданских отраслей экономики стран-получателей, но после Пёрл-Харбора 
контроль над военной помощью в рамках ленд-лиза получило министерство обороны. 
Товары военного и гражданского назначения, которые в теории можно легко 
отделить друг от друга, на практике не поддавались этому делению, например 
когда транспортировка морем военной техники и невоенных грузов производилась 
одним грузовым судном. Несколько месяцев после Пёрл-Харбора военная помощь по 
ленд-лизу находилась в центре межведомственных споров, административной 
сумятицы и бесчисленных кризисов.
 Всегда возникали очевидные вопросы: кто, что, сколько и когда должен получить 
помощи по ленд-лизу. Те, кто потерялся в жестком соперничестве за получение 
помощи, отчаянно пытались пробиться в Белый дом со своими заявками — к Гопкинсу 
или даже к Рузвельту. Сложный и постоянно растущий аппарат, созданный, чтобы 
освободить президента от второстепенных проблем, мог стать причиной возвращения 
этих проблем в Белый дом в самое неподходящее время. Главнокомандующий не 
уклонялся от их рассмотрения, — часто казалось, что он испытывал удовлетворение 
от этого.
 — Идите к Папе, — ободрял он потерпевших.
 Но всегда существовала возможность, что аппарат нанесет ущерб или исказит цели 
президента, особенно с учетом того, что сам аппарат служил узким целям. Помощь 
России служит примером.
 В середине марта зашел повидать президента Моргентау и принес ряд тревожных 
цифр. Вашингтон согласился поставить Советам к 1 апреля 1942 года 42 тысячи 
тонн стальных проводов, из которых при существующем графике дойдут до места 
назначения 7500 тонн. Министр ознакомил шефа с неприятным списком: обещано 3 
тысячи инструментов — доставлено 820, нержавеющей стали вместо 120 тонн — 22 
тонны, стальных листов холодного проката вместо 48 тысяч тонн — 19 тысяч, труб 
из стального сплава вместо 1200 тонн — ничего.
 — Не хочу выглядеть как англичане, — сказал Рузвельт, просматривая цифры. — 
Англичане обещали русским две дивизии, но не сдержали обещания. Обещали помочь 
на Кавказе — не сделали. Какое бы обещание ни давали русским, оно не 
выполнялось... У нас хорошие отношения с русскими только по одной причине — мы 
верны своим обещаниям...
 Я заставлю разыскать нужные материалы в любых закутах складов, заплачу любую 
цену, но погружу их на грузовики и отправлю на корабли... Нет ничего хуже, чем 
поражение русских... Лучше потерять Новую Зеландию, Австралию или что-нибудь 
еще, чем допустить разгром русских.
 Президент поручил Моргентау лично проконтролировать, чтобы материалы были 
отправлены в Россию. Набросал министру записку: «Это крайне важно, потому что 
а) мы должны быть верны своему слову, б) сопротивление русских сегодня важнее 
всего остального». Моргентау сообщил своим сотрудникам о поручении президента 
передать им, что шеф подозревает их в стремлении «делать из него шута» в