британский министр иностранных дел покинул конференцию. Однако спустя двое 
суток британский кабинет министров заявил, что он согласен с германской 
политической точкой зрения, и дискуссия между морскими экспертами началась. 
Германская точка зрения была талантливо изложена капитаном 1-го ранга Васснером,
 германским военно-морским атташе в Лондоне, и обсуждение ее шло быстро и 
благоприятно.

Но затем в самый последний момент британский МИД принял другой курс. 
Предварительно было заявлено, что юрисконсульт британской делегации должен 
иметь возможность «проверить» любые тексты, издающиеся от ее имени. И этот 
советник без каких-либо указаний включил в итоговый документ преамбулу, которая,
 в политическом смысле, снова ограничивала все соглашение рамками Версальского 
мирного договора. Однако британский адмирал Литтл, представлявший на встрече 
адмиралтейство, и британский заместитель министра иностранных дел сэр Роберт 
Крейг, вовремя вмешавшись, сгладили конфликт.

Англо-германское морское соглашение было заключено 18 июня 1935 года, а позднее 
подтверждено путем обмена документами между британским министром иностранных 
дел сэром Сэмюэлем Хоре и германским послом фон Риббентропом. По некой 
случайности соглашение было заключено в день стодвадцатилетнего юбилея битвы 
при Ватерлоо, в которой Наполеон потерпел поражение от объединенных британской 
и прусской армий.

Соглашение включало в себя следующие принципиальные пункты: силы германского 
военно-морского флота должны быть равны 35 процентам от сил британского ВМФ, 
включая морские силы стран Британского Содружества; водоизмещение и огневая 
мощь кораблей должны соответствовать стандартам, установленным британскими 
соглашениями с другими странами; Германии был гарантирован паритет с Британией 
в силах подводного флота. Однако Германии пришлось согласиться на то, что 
35-процентное ограничение было установлено не только по отношению к силам флота 
в целом, но и применительно к каждому классу кораблей, что было весьма важно 
для Британии. Германия также заявила, что она не планирует иметь подводного 
флота больше 45 процентов от британского; а также, что если она когда-либо 
сочтет себя вынужденной обстоятельствами предпринять строительство подводного 
флота сверх этого ограничения, то она предварительно обсудит этот вопрос с 
Британией, прежде чем начнет строительство.

Значение этого англо-германского морского соглашения, вероятно, не было в то 
время в полной мере осознано многими в Германии, частично потому, что 
британская делегация просила не привлекать к соглашению много шума в прессе. 
Британцы не без оснований считали, что их бывшие союзники – в частности 
французы – не придут в восторг от заключения ими самостоятельного соглашения с 
Германией.

Политический успех этого соглашения для Германии заключался в том, что 
готовность Британии заменить жесткие статьи Версальского мирного договора 
добровольным ограничением не только сломала так называемый «фронт Стреза», но 
также санкционировала право Германии на перевооружение. Теперь, наконец, 
Германия больше не могла быть обвинена в нарушении статей о разоружении 
Версальского мирного договора.

Но и британское правительство достигло многого. До сих пор оно было вынуждено 
выступать на переговорах с другими странами по вопросу о морских вооружениях в 
одиночестве и обсуждать только локальные сепаратные договоры с каждой из держав.
 Теперь же оно могло рассчитывать на германскую поддержку в ходе большой 
международной конференции, которая должна была вскоре состояться для обсуждения 
общих морских вооружений.

Представлялось вполне нормальным, что наконец-то эти две морские державы должны 
были восстановить между собой дружеские отношения. В начале своего 
существования имперский военно-морской флот во многих отношениях строился по 
образцам былого британского флота. Прежде всего, многие корабли были построены 
на британских верфях, и вплоть до конца прошлого века они проводили много 
времени, посещая британские порты. Их парадные церемонии и традиции жизни на 
борту кораблей были переняты с британского флота, точно так же, как и устав 
германского флота – «Служба на борту» – был едва ли не полностью скопирован с 
британского «Королевского регламента». Техническое развитие флота очень часто 
шло параллельно, и вплоть до Первой мировой войны политические разногласия 
между двумя правительствами не создавали непреодолимого препятствия для двух 
флотов. Офицерский корпус каждого флота с уважением и пониманием относился к 
своим коллегам. В ходе Первой мировой войны германский и британский флоты 
сражались друг против друга как смелые соперники, но отнюдь не как безжалостные 
враги. И после поражения Германии британский флот, хотя и преданно следовал 
политике своего правительства, редко намеренно делал нечто такое, что могло бы 
усугубить унижение и горечь поражения, понесенного Германией.

В одном случае, верно, существовали все возможности для появления такого духа: 
во время капитуляции германского военно-морского флота. Но затопление 
контр-адмиралом фон Ройтером этого флота в Скапа-Флоу устранило эти корабли как 
камень преткновения будущего соперничества и личной вражды. Гордые слова,