величества «Штайн».

«Штошем» командовал капитан фон Шукман, но офицером, непосредственно 
занимающимся нашим обучением, был младший лейтенант фон Штудниц, на «Штайне» 
его коллегой оказался лейтенант фон Ребёр-Пашвиц. Младшему лейтенанту помогали 
младший лейтенант Саксер и двое пожилых опытных унтер-офицеров Кние и Гаетие. 
Они держали нас в ежовых рукавицах, но никогда не позволяли себе таких грубых и 
оскорбительных выражений, которых мы наслушались на берегу. Когда кто-нибудь из 
нас, мичманов, широко раскрыв глаза от удивления, наблюдал за тем, как Кние 
ловко взбирается по судовым вантам, тот мог сказать: «Могу тебе пообещать, 
парень, если я рухну отсюда, то обязательно прихвачу тебя с собой!» Никто из 
нас не воспринимал эти слова как оскорбление или угрозу; наоборот, подобные 
высказывания в опасной ситуации создавали некую особую сплоченность. Забота, с 
которой эти двое служак присматривали за нами во время работы со снастями на 
реях и показывали нам все известные им приемы обращения с парусами и снастями, 
заставляли нас смотреть на этих унтер-офицеров совершенно другими глазами.

Согласно расписанию наш пост, пост военно-морских курсантов, был на 
бизань-мачте, самой близкой к корме из трех мачт «Штоша». Сначала мое место 
было на брам-рее, но потом, вместе с тремя другими, я был переведен на 
бом-брам-рей, самый верхний из всех реев, где в штормовую погоду паруса надо 
было не рифить[1 - Рифить (зарифлять) паруса – уменьшать поверхность паруса при 
усилении ветра.], но с отчаянной скоростью убирать.

Каждое утро перед завтраком все военно-морские курсанты должны были взбираться 
по вантам до топа мачты и спускаться вниз, пока каждый не смог проделать это 
упражнение за 58 секунд. Когда я вышел на четвертое место среди 34 моих 
сотоварищей, то был весьма горд своим достижением. Но вслед за этим мы таким же 
манером осваивали гораздо более высокую грот-мачту, и мне пришлось изрядно 
попотеть, чтобы уложиться в одну минуту и три секунды.

Кроме работы с парусами, программа нашего обучения включала в себя такие общие 
для всех моряков дисциплины, как гребля и хождение под парусом на одномачтовом 
тендере, а также работа со старыми 150-миллиметровыми орудиями и теоретические 
занятия навигацией, математикой, английским и французским языками.

Летом мы совершили учебный поход по Балтике, а с наступлением зимы отправились 
в куда более дальний поход: в Вест-Индию.

Первые несколько дней этого похода доставили нам много хлопот, в Северном море 
мы потеряли гребной винт, а ночью в Бискайском заливе внезапно налетевший шквал 
сломал и унес гик кливера. Из-за этих происшествий нам пришлось вернуться в 
Вильгельмсхафен, а несколько позднее зайти еще и в Лисабон для ремонта. Но 
позже, подгоняемые пассатом, мы прошли вдоль побережья Мадейры, Ямайки и Гаваны.
 Столь же приятным был и обратный рейс через Сан-Доминго, Бермудские острова, с 
заходом в Плимут и мимо мыса Скаген. По возвращении в Киль мы удостоились 
инспекторского смотра адмирала фон Кнорра, а потом сдавали экзамены.

Экзамены, как теоретические, так и практические, были довольно строгими, так 
что из 70 курсантов лишь 60 смогли миновать все их мели и подводные рифы. Но 
после сдачи нам разрешили отправиться домой на месячные каникулы. С глубокой 
радостью в сердце я, ничего предварительно не сообщив, появился на пороге 
родного дома в Грюнберге тем апрелем 1895 года, представ перед своими 
родителями и братьями. Мое появление стало большой радостью и для них. Через 
две-три недели я получил уведомление, что экзамены я сдал первым в своей группе 
и был произведен в звание гардемарина.




Офицерская подготовка


После окончания каникул я встретился со своими соучениками по набору 1894 года. 
Нас, 60 человек, разбили на четыре учебные группы и распределили по четырем 
учебным судам. Я попал под командование дружески расположенного к нам 
капитан-лейтенанта де Фонсека-Вольхайма на учебное парусное судно «Гнейзенау», 
которым командовал капитан 3-го ранга фон Дассель. Здесь мы прошли первые уроки 
командования людьми, потому что каждому из нас было поручено возглавлять группу 
из моряков-новобранцев и натаскивать их во всех премудростях службы – весьма 
ответственное дело для любого честолюбивого молодого человека. Разумеется, в 
этом нам помогали опытные унтер-офицеры. Сами же новобранцы были добровольцами 
в возрасте около пятнадцати лет, которые после двух лет обучения становились 
рядовыми матросами. Лучшие из них, после специальной подготовки, могли получить 
со временем унтер-офицерское звание.

Будучи преподавателями, мы и сами продолжали учиться: слушали дополнительные 
курсы навигации и артиллерийского дела, а также несли вахту, работая с парусами 
и в машинном отделении.