как две керосиновые лампы не могут дать мне ни высоты, ни направления. Может 
быть, вообще не надо было просить включать их? Но это было бы слишком 
рискованно. «Москито» бдительно сторожат аэродром и, если включат освещение, 
увидят стоящие на поле самолеты и ангары. С этими мыслями я набирал высоту. 
Вспыхнули красные контрольные лампочки бензобаков: топлива осталось не больше 
чем на пять минут. Я должен приземляться…

Чтобы томми ничего не заподозрили, я настроил радиоприемник на частоту 
наземного поста. Опасность только возросла. Я нажал кнопку:

– «Дрозд-1» – «Омару». Пожалуйста, быстрее. Пожалуйста, быстрее. Топлива на 
пять минут.

Обер-фельдфебель Крамер откликнулся мгновенно:

– «Омар» – «Дрозду-1». Лампы на месте. Можете приземляться.

Первым слабенький свет фонарей обнаружил Мале. Прямо над белым фонарем я 
включил секундомер. Белый фонарь исчез за хвостовым оперением. Если я не 
собьюсь с курса над полем, он выскочит впереди.

– Еще один слева. Чуть выше, – вдруг вскрикнул Мале.

Я успел поймать лишь отблеск выхлопных струй.

– Ради бога, Мале, не ори так громко. Текли секунды. Только бы не кончилось 
горючее. Я выпустил шасси… В любой момент из темноты может вынырнуть белый 
огонек. Я вглядывался в ночь. Вот он. Ручку назад Шасси коснулись земли. Я 
давил на тормоза, и самолет наконец остановился. Получилось! Грасхоф открыл 
фонарь кабины:

– Герр гауптман, томми жужжат прямо над головой. Что-то затевается.

Я осторожно сбавил газ, чтобы пламя не вырывалось из патрубков. Любой отблеск 
выдал бы нас. В темноте мы порулили к стоянке. И тут случилось непредвиденное. 
Слишком нетерпеливый техник, жаждавший помочь нам, замигал зеленым фонариком. 
«Москито» были начеку.

Я повернул самолет против ветра и выключил моторы.

– Выключи свой фонарь, проклятый идиот! – крикнул Мале, и в этот момент мы 
услышали нарастающий свист. Томми пикировал на летное поле.

– Прочь из самолета. Быстрее. Здесь становится жарко.

Слишком поздно. Британский пилот дал очередь, и трассирующие пули полетели 
прямо в нас. Послышалась зловещая дробь металла по металлу. Я инстинктивно 
пригнулся, выпрыгнул на левое крыло и, подмяв под себя Грасхофа и Мале, 
соскользнул на землю. Рядом извивался раненый фельдфебель. В атаку бросился 
второй «москито». Горящий самолет представлял отличную цель. Мы отбежали на 
несколько шагов и бросились ничком на землю. Вторая очередь довершила дело: наш 
добрый «Me-110» взорвался. Теперь британцы были в своей стихии. Совершенно 
беспомощные, мы смотрели, как вспыхнули еще два наших самолета. Зенитные 
батареи открыли огонь – никаких результатов. Или я ошибся? Томми вдруг 
повернули на запад. Только тогда мы пришли в себя. Подоспевшая пожарная машина 
потушила пожары. Около своего совершенно выгоревшего самолета я увидел двух 
солдат. Один из них, дневальный с командного пункта, был мертв, второй – тяжело 
ранен. Мы каким-то чудом не пострадали, если не считать нескольких царапин.

– Ну, герр гауптман, вы снова выкрутились, – заметил мой водитель Ваха. Крамер 
обнял меня.

– Никогда в жизни я еще так не потел. Томми наглеют все больше.

Совершенно измученный, я добрался до телефона, соединился со штабом дивизии и 
доложил:

– Налет на Вюрцбург. Британцы сбрасывают канистры с фосфором. Город горит. 
Сильное прикрытие истребителями. Сбит четырехмоторный «ланкастер». «Москито» 
сбили при посадке один наш истребитель. Один человек убит, один ранен, еще две 
машины уничтожены.




Глава 19.

Последний приказ