Если вы читаете эти строки после 15 сентября и если интересуетесь боксом, то 
уже знаете, чем закончилась вся эта история. Может быть, даже я сам на 
страницах «Спорт-экспресса» рассказал вам об этом.

Впрочем, один из двух главных ее героев заслуживает интереса независимо от того,
 когда вы читаете эти строки, интересуетесь ли боксом, и даже от того, чем все 
закончилось.
ЧП на острове (начало)
«Это война, а на войне я не уважаю Тринидада, я не уважаю его страну, я вообще 
ничего не уважаю».
Никто не покушался на независимость государства Тринидад и Тобаго. Войну 
объявили некоему Феликсу Тринидаду, обычному человеку, хотя и матерому, 
родившемуся, кстати, не на одноименном с собой острове, а на острове 
Пуэрто-Рико, который теперь отказались уважать за компанию с ним самим. А 
сказал эти запоминающиеся слова другой матерый человечище по имени Бернард 
Хопкинс, известный также под кличкой Палач.
В профессиональном боксе существует множество организаций, каждая из которых 
объявляет своих чемпионов мира. Три из них, WBA, WBC и IBF, пользуются примерно 
равным авторитетом, а остальные в той или иной степени им уступают. Хопкинс 
является чемпионом мира в среднем весе по версиям WBC и IBF, а Феликс Тринидад 
– по версии WBA. Матч между ними был намечен на 15 сентября, а PR-подготовка к 
этому значительному событию в мире бокса началась уже месяца за три.
Проводилось много пресс-конференций, почти на каждой из которых Хопкинс, 
афроамериканец из Филадельфии, считал нужным бросить на пол пуэрториканский 
флажок и сказать какую-нибудь гадость о латинах, например такую: «У мексиканцев 
и пуэрториканцев проблемы с жировыми генами (научное изыскание Хопкинса), и 
поэтому у них дряблые животы. Плевал я на его челюсть. Как только я начну 
долбить его по корпусу, а его почки станут болтаться из стороны в сторону, он 
сам подставит мне челюсть». Или что-нибудь еще более общее: «Мне придется 
заниматься раскруткой матча, так как он даже не говорит по-английски. Он не 
сделал того главного, что должен сделать тот, кто приезжает в эту страну, – 
выучить английский».
Хопкинс известен как человек умный, и все понимали, что, разыгрывая 
националистическую карту, он просто подогревает интерес к матчу, одновременно 
делая приятное и белому, пока все еще, большинству Америки, втайне тихо 
звереющему от собственной политкорректности и от требований типа тех, что 
выдвигает мощная испаноязычная группировка в Калифорнии, – сделать испанский 
государственным языком этого штата. И действительно – билеты пошли влет задолго 
до матча, интерес к которому из большого стал огромным, а, по правилам той же 
политкорректности, за те слова, за которые белого пригвоздят к позорному столбу,
 черного – лишь слегка пожурят, а может быть, и этого делать не станут.
Наконец, настало время провести очередную прессконференцию в Сан-Хуане, столице 
Пуэрто-Рико. Островному государству, давно уже не то являющемуся, не то все еще 
не являющемуся частью США, пока не приходится гордиться своими достижениями, и, 
как всегда бывает в таких случаях, местных жителей, добившихся славы, здесь 
обожествляют. Таким местным языческим божком острова и стал уже очень давно 
Феликс Тринидад, потрясающий боксер, впервые завоевавший чемпионский титул в 
1993 году, когда ему было всего двадцать, и не знавший поражений по сей день.
На пресс-конференцию народу собралось, как на футбольный матч, – около десяти 
тысяч. Все-таки провинция умеет чтить своих героев. Предвидевшие такой наплыв 
организаторы провели ее на стадионе Клименто Колисео.
В самом начале Тринидад предупредил Хопкинса, чтобы тот не вздумал повторять 
свой номер с бросанием флага. Палач не понял, что речь идет не столько о 
гордости Тринидада, сколько о его собственной безопасности, и отреагировал с 
точностью до наоборот. Тут же в передних рядах на ноги поднялись около ста 
человек и, сметая все на своем пути, ринулись к Хопкинсу, который, оцепенев, 
смотрел, как на него надвигается эта непарламентски настроенная общественность. 
Палач ведь не ожидает, что казнить могут и его. Однако через считаные секунды 
до Хопкинса дошло, что спасать его некому, и он бросился бежать вверх по 
проходу. Телохранители прикрывали его отступление, а точнее, просто бежали за 
ним, вольно или невольно закрывая его от тех предметов, которые время от 
времени бросали преследователи.
Неожиданно на пути у Хопкинса встал неизвестно откуда взявшийся человек с 
дубинкой…
Филадельфийская история
Бернард Хопкинс родился в 1965 году в одном из тех районов Филадельфии, которые 
пользуются такой же репутацией, как и нью-йоркский Гарлем. Его родители были 
честными трудягами и именно поэтому не могли уследить за всеми своими детьми. 
Бернард рано отбился от рук и уже к ним не прибивался.
Лучше всех о себе рассказывает он сам: «Большинство людей, на которых я молился,
 были крутыми, но я был все равно круче. Я никогда ничего не отбирал у женщин и 
не пользовался оружием. Обычно я просто запугивал людей, и этого оказывалось 
достаточно. Допустим, я увидел кого-то с цепочкой на шее, тогда я подходил и 
говорил: „Хорошая цепочка, можно посмотреть?.. Я же тебе сказал, я хочу 
посмотреть на твою цепочку… Посмотреть, понял?.. Дай-ка ее сюда, мать твою“. У 
меня была такая репутация, что со мной предпочитали не драться и все отдавали 
без сопротивления. Я много играл, но независимо от того, выигрывал или 
проигрывал, всегда уходил домой с деньгами, то есть я сначала проигрывал, потом 
избивал того, кому проиграл, и забирал все обратно. Добыча моя была мелкой,