что наносил Хэглер, были явно весомее. Сам Хэглер, большинство его поклонников 
и многие независмые эксперты по сей день считают, что Марвин выиграл этот бой.
Леонард после этой встречи покинул ринг в третий раз. Один Хэглер не знал покоя.
 В течение года он снова и снова вызывал Леонарда. Он не хотел драться ни с кем,
 кроме него, но Леонард, казалось, ушел с ринга навсегда.
Через год ринг покинул и Марвин. Леонард прокомментировал свой и его уход так: 
«У меня в жизни есть многое, кроме бокса, а у Марвина нет. Куда он пойдет 
теперь? Мне его жаль».
Если искренность Леонарда вызывала сомнение, то его правота – нет. Не 
дозвавшись Рэя, Хэглер стал быстро катиться по наклонной плоскости. Он ушел с 
ринга, крепко запил, развелся из-за этого с женой, а потом совершенно 
неожиданно уехал в Италию и исчез из виду.
Через некоторое время американские журналисты вспомнили о нем и нанесли визит. 
Наверно, они ожидали увидеть спившуюся и опустившуюся личность. Но их встретил 
могучий мужик в расцвете лет и в такой блестящей форме, словно он готовился к 
бою с Рэем Леонардом. Хэглер теперь довольно бойко говорил по-итальянски (вот 
уж способностей к языкам от него никто не ожидал) и успешно работал на одной из 
миланских киностудий. Изумительный Марвин решил попробовать себя в качестве 
артиста и оказался небездарен. Леонард к этому времени в третий раз вернулся на 
ринг и всячески давал понять, что не имеет ничего против того, чтобы 
встретиться с Хэглером. Леонард никогда не рисковал без нужды, но теперь он 
понял, что его репутация пошатнется, если он не встретится с Марвином.
Хэглера спросили о Леонарде и о возможном возвращении на ринг. «Нет, – лениво 
сказал Хэглер, – сейчас я здоров, а что принесет еще один бой, неизвестно. Я 
теперь нужен Леонарду больше, чем он мне. Зачем мне все это нужно? Мне нравится 
моя новая работа».
Ему тогда не поверили, а зря. Изумительный Марвин на ринг не вернулся. Леонард 
дрался до последнего, доказывая что-то себе и другим, и если Хэглер закончил 
свою карьеру поражением, очень похожим на победу, то Леонард – поражением, 
очень похожим на разгром. Хэглер тем временем довольно успешно снялся в 
нескольких фильмах, время от времени появлялся на разных боксерских торжествах, 
пока наконец в июне этого года не был приглашен на собственное.
Марвина Хэглера включили в Зал Славы. Включение в Зал Славы – это не просто 
номинация; кроме всего прочего, это действительно зал, где хранятся какие-то 
реликвии великих чемпионов. Марвин промучился два дня, рассматривая свои 
драгоценности, но в результате отдал больше, чем большинство других. На банкете 
лицо Хэглера сияло так же, как и его бритая голова. В своей речи, улыбаясь, как 
Золушка на балу, он сказал, вспомнив о том, как британцы встретили его победу: 
«Мне не дали шанса показать мои чемпионские пояса миру. У меня украли мой 
момент славы.


Мой момент славы наступил сейчас».
Я мельком видел Марвина Хэглера в Милане в зрительном зале на чемпионате мира 
среди любителей в 2009 году. Он поразительно мало изменился и через шестнадцать 
лет после написания этой статьи выглядел так, будто завтра был готов выйти на 
ринг, хотя на тот момент ему было уже пятьдесят пять. Как и на американских 
репортеров начала девяностых, он произвел на меня впечатление абсолютно 
довольного жизнью человека, самого довольного, кого я только видел среди бывших 
боксеров.




Калина черная (Бернард Хопкинс)


Журнал «XXL», сентябрь 2001


Тот случай, когда в результате получилось совсем не то, что я ожидал в начале. 
Перед тем как сесть писать эту статью, я видел несколько боев Бернарда Хопкинса,
 знал, что он отмотал немалый срок, и только что прочитал о его хамской выходке 
в Пуэрто-Рико, которая чуть не стоила ему жизни. Вот и собрался написать нечто 
об очередном «ярком скандалисте» из мира профессионального бокса. Нашел в 
Интернете пару десятков его интервью и стал читать, читать, читать… И так много 
дней подряд, и все это вместо того, чтобы писать. А потом написал статью за 
считаные часы, построив ее на цитатах из самого Хопкинса.


Статья приводится в авторском варианте. Помню, я был очень доволен правкой 
очаровательной женщины и по совместительству главного редактора «XXL» Марины 
Степновой, но у меня просто не осталось ни одного экземпляра этого журнала.


Одни уволокли, другие зачитали, а звонить Марине неудобно, так как наше 
сотрудничество закончилось тем, что я что-то обещал написать и не написал, за 
что приношу ей свои запоздалые извинения.